– Ланде рэх пангор, Цхератос, Саломет, Кхар, Нгарос, Тинтасокгат. Придите древние Боги Тьмы, Хранители Тёмного Царства Троемирья Эгос. Лхандэ ян, Лхандэ ян…
Не умолкал инок в чёрном балахоне, тень его плясала у костра таинственный танец Чёрных Вдов, Матерей питающихся детскими страхами, вселяющих мор и гнус в неокрепшие тела и души. Фигура инока двигалась в такт словам, руки поднимались и резко падали, как будто рвали воздух стальными когтями, впиваясь в остатки света, что скрыт в густеющей тьме.
– Индзо лкале, лкале яр, яр галле…
Образ чёрного незнакомца затрясся в необузданном танце, искры от костра, казалось, прожигали его душу, проникая в неё, внося гнилую тьму, тьму веков. Сам Кулла жил в сердце инока, точил в душе острый кинжал камнем Торос, камнем вселяющем личинки смерти, что копошились внутри чернеющих трещин.
– Явитесь Чёрные императоры, демонницы и пастыри Вечных снегов Гневных пустошей. Ниспошлите письмена гнойниц Ягона, перстом Цхератоса укажите путь. Индзо лкале, лкале яр, яр галле…
Завыла демоническая выпь, ударила в подземные тары нежить, всколыхнулся лес, озарились кроны елей фиолетово-красной медью, возопил гнетущий глас:
– Я сын твоего господина, Кхар, повелевающий срединным Миром Ян, что ты хотел, земной червь, от Тёмных Властителей? Не молчи, иначе спалит твою душу ярый огонь преклоняющий идущих.
– Кулла овладел моим духом, он зрит перемены, взывая к Вам, Тёмные, с просьбой воссоединения Мира Духовного, Мира Земного и Мира Скрытого. Свеча догорает, где падает воск, образуются щели и прорехи, через которые возможен переход в Троецарствия.
– Кулла для нас раб, в нашем Мире подобных тысячи тысяч. Но прорехи Миров интересны Великому Цхератосу. Мы свяжемся с тобой, низший. Готовься к встрече с посланником Миров, жди его у перекрестья в третий сечень седьмого ряда огненного календаря.
Низко склонился инок перед демоническим голосом и прошептал:
– Я буду ждать, буду ждать Вашего посланника, Великие Властители.
– Дзако лхасе, Кулла. Прощай, низший, – Громогласно завершил Кхар.
Небо вспыхнуло, как лучина. Тьма осветлила ярым светом кромку сгорбленного от гласа леса, макуши елей стали чёрными, а земля под ними покрылось алою золою – сукровью, связывающей Троемирье.
Костёр потух, инок лежал, как сморённый зверь, царила тишина, пугающий покой, таящий страхи, немыслимо чуждые страхи…