– Мама должна была письмо отправить, как дела сообщить у сестренки, у братика, а я тут лежу, вот же бездарь! – встает и бежит к двери, а там снова как дуб встает и все припоминает, что не только мамы у него нет, так и братик с сестренкой померли. Забьется опять в угол и сидит, потом вновь забудется и уйдет в окно людей считать. А там уже вечер, огни ночного города освещают улицу, прохожие проходят, но лиц и вновь не видно. Горько Роде, горько, но зато как красиво. Хотя на красоту он внимания не обращает, а только смотрит на людей. Через часик другой то ли грусть, то ли сон на него нападет, закроет шторы и начнет ходить из одного конца комнаты в другой, главное, чтобы не уснуть. В конце концов, не в силах он совладать с собой, как завалится в сон и не разбудить, да и некому, а если была кровать рядом в нее ляжет, нет – так на пол.
И так каждый день.
Месяц. Целый месяц прожил так Родион, да только трудно это назвать житием. 30 дней прошло с того, как он ничего не делал, никуда не выходил. Оброс, исхудал, совершенно перестал походить на человека. Только лицо сохранилось, взгляд живой, яркий, дикий даже, но по-прежнему глубокий. Еще совсем юн и молод. Может, это только с виду? Что, если его внутренности не имеют возраста? Вдруг его мысли и новые идеи – это не больше чем пережиток опыта и малая часть огромной фантазии? Все возможно.
Конец ознакомительного фрагмента.