Шифер на крыше дачного домика гремел под пулеметной очередью тяжелых капель дождя. С улицы доносился собачий лай.
Отчим не разрешил снять платье, а вместо этого потянулся рукой под подол. Юргену больно, он не мог сопротивляться.
Отчим говорит, что маме нельзя рассказывать, иначе она расстроиться. А Юрген не хочет, чтобы она расстраивалась. Юрген ее очень любит и платье ей обязательно понравится.
Юрген плакал и умолял прекратить, но отчим не слушал. Когда все закончилось отчим уснул на полу, уткнувшись лицом в вонючий ковер. Штаны у него приспущены, волосы на спине длинные и черные, как у собаки.
Юрген взял топор у печи, которым отчим колол дрова. Как он учил, поднял обеими руками над чуркой и нанес удар. Кровь плеснула на подол платья. Юрген убежал в лес.
Как же теперь быть с платьем? Оно запачкано. Это же подарок маме, она очень расстроится.
– Ты испортил ее платье, – говорил Миронов голосом отчима.
Он тыкнул в монитор пальцем, и на том месте осталось желтое пятно.
– Мамочка тебя больше не любит, ублюдок. Сдохла твоя мамочка в тюрьме, потому что взяла вину на себя.
Рука Миронова потянулась к нему. Она грязная и пахнет моторным маслом.
По телу пробежали мурашки.
Внук Миронова ухмылялся над Юргеном из фотографии, тыкал в него пальцем.
«Борт 1661, ложитесь на курс 68, аэропорт посадки Толмачево – Новосибирск»
Миронов зажал кнопку связи с салоном самолета.
– Уважаемые пассажиры, мы вынуждены совершить внеплановую посадку в аэропорту города Новосибирска. Авиакомпания приносит свои извинения за доставленные неудобства.
Он пытается отвлечь его, а потом вновь надеть на Юргена платье и сделать с ним то, что Юрген не смог с мальчиком в парке. Юрген не позволит ему больше издеваться над собой.
Юрген отстегнул ремни и подошел к двери.
– Ты куда?
Нужно соврать, чтобы он ничего не заподозрил.
– Проверить автоматы.
Миронов потянулся к ручке регулировки курса. Юрген вытащил топорик из крепления на стене и, взяв обеими руками, как он учил, вонзил лезвие Миронову в голову.
«Мясник года!», «Две половинки черепа одним ударом!» «Лучший игрок века!»
Кровь выплеснулась на панорамное окно, смела фотографию внука на пол.
Юрген уперся ногой в подлокотник и, рывком, выдернул топор из черепа. Ошметки мозговой ткани попали ему на грудь и лицо.
Больше никто и никогда не посмеет его обидеть.