Все хозяйство в доме было на маме, ну это как всегда на женщине, ни какой работы не надо, так за день ухайдокаешься, что к вечеру только мужа да детей накормить. Всю работу делала сама, братья, конечно, помогали, но главной помощницей была я. Мама и дрова колола, а я в дом носила, печку топила за водой ходила и папке на станцию обеды носила. Вот не помню, был у нас огород, наверное, был – картошку где-то брали, вряд ли покупали, тогда почти все свою выращивали, значит и на огороде работала.
Работа у папки была тяжелющая. Хорошо, что здоровье от природы у него было хорошее, да силой Бог не обидел. Все в основном на своих плечах носили, подъемной техники не было. Все разгружали, но ничего взять нельзя – сразу тюрьма, да и нас всегда воспитывали, что не дай Бог чужое взять – лучше с голода помереть. Так что ни какого прибытка, кроме зарплаты, да и какая у грузчика зарплата, не было. То есть, как говорится, жили на одну зарплату, только на папину.
Но как-то папка принес что-то в кармане: «На, дочка, как конфеты». Что такое конфеты и какие они вкусные я знала, рассказывали, но никогда не пробовала, да откуда, на что покупать, сахара в доме не было. Как тот заяц в мультфильме: «Я так люблю конфеты, но я их никогда не пробовал». А то, что он принес, было такое вкусное, сладкое, прямо во рту таяло и так вкусно пахло, вкуснее я в своей жизни ничего не пробовала. Так вот они какие – конфеты! Только много позже я узнала, что это было, папа рассказал. Разгружали они ящики с пряниками. Пряник, конечно, нельзя было брать, хоть ящики некоторые рассыпались. Зато обсыпку, которая рассыпалась, он собрал в карман и принес мне. Вот такие, первые в моей жизни, конфеты. Потом много конфет разных было, да и сейчас их люблю, но те никогда не забуду.
Папка был крутого нрава. Хозяин в доме и никто ему перечить не смел, да и попивал частенько, ну да с такой жизни. Маме иногда доставалось, чуть, что не так. А она поплачет и я вместе с ней, и дальше живем.
Вот так и жили, перебивались с хлеба на воду, но так вокруг почти все жили. Нищета и безысходность. А тут тетя Фиса, мамина младшая сестра прислала письмо. Они с мужем, как с полгода уехали в Забайкалье. Уже не помню, а может и не знала, каким образом они туда попали, может, кто пригласил. Муж тети Фисы работал на шахте и откуда-то знал и был в хороших отношениях с шахтным инженером. Вот они и написали, мол, Понтя (Пантелей Гаврилович) приезжай, инженер поможет устроить тебя на шахту – мужик то ты здоровый, любую работу сдюжишь. А, кроме того, тем кто работает на шахте жилье дают. Вот нам, пишут, домик дали с небольшим участком. Да и зарабатывать на шахте ты намного больше будешь, чем грузчиком. Папка воспрял духом, засобирался. Мама говорила: «Понтя, ну куда мы всем кагалом с ребятишками, в не знакомое место, да и возьмут ли тебя на шахту, там может своих пруд пруди?». Но тут уже спорить бесполезно было, а куда муж туда и жена. Стали собираться, вроде бы и что там собирать было, однако, набралось много. Ну да ничего, нас много – каждому по баулу, кому постарше – два. И по лету выехали в Забайкалье, поселок Доросун, железнодорожная станция Шилка.