У Насти кусок в горло не лез. Она старалась держаться как можно дальше от Егора. Еще в избе ей удалось стащить со стола нож и спрятать его под подолом, засунув за подвязку чулка. Егор, наевшись, шагнул было к Насте, забившейся в угол, но у той в руке блеснул нож.
– Лучше не подходи, живой не дамся!
– Тю, скаженная… Ну, не хочешь, не трону…, сильничать не буду.
Егор потоптался, почесал белобрысый затылок и улегся на лавку.
– Да иди, ложись, супротив воли не трону, сказал.
Но Настя села на пол, не выпуская нож.
Егор поворочался, поворочался на лавке, потом встал, снял со стены тулуп и бросил его жене:
– На, завернись, застудишься еще.
Наутро на немой вопрос матери Егор только головой помотал.
– Ну ничего, скромная девушка, боязно ей. Ничего, обвыкнется, все само и получиться.
Так и потянулись дни и ночи их семейной жизни. Днем Настя ни от какой работы не отказывалась, все так и спорилось в ее руках, Марфу с Тимофеем мамой да тятей звала, а они ее дочкой. А как ночь – Егор на лавку, а Настя в угол на тулуп, ни на какие уговоры не шла. И нож всегда при ней был.
Егор похудел, с лица спал, Марфа с Тимофеем запечалились. Марфа уж к бабке-знахарке сходила, десяток яиц ей отнесла. Та заговоренной золы дала, велела молодым в еду подмешивать. Но Настя, догадавшись, что за зола в узелке за кувшином припрятана, развеяла ее по ветру и тряпицу выкинула. Марфа долго потом недоумевала, куда узелок тот засунула.
Как-то осенним вечером послали Настю в баню огурчиков соленых из кадки принести. А баня на отшибе от дома стояла, у самого плетня, за которым лес начинался. Показалось ей, что в кустах за плетнем кто-то есть. Уж не волк ли? Испуганная девушка затаилась у стены, готовая юркнуть назад в баню.
– Настя, не бойся, это я, – услышала знакомый голос.
Миг – и Георгий, перемахнув через плетень, оказался рядом.
– Ну, здравствуй, птаха моя. Вот, решил узнать, как живешь с молодым мужем. Забыла друга сердешного?
Настя рассказала, как ей живется, показала припрятанный нож.
– Настенька, милая моя, мне ж без тебя жизни нет! Извелся весь. За тобой я, украсть тебя хочу, раз добром не отдают. Давай сбежим, уедем куда-нито, где нас никто не знает. Двое молодых, здоровых, работящих – не пропадем. А врозь нам не жить. Бежим прямо сейчас!
– Нет, что ты! Не могу я так с хорошими людьми, они ж мне ничего плохого не сделали. А я их ославлю на всё село! Нет, любимый, ты ступай сейчас, я сама от Егора уйду, в родительский дом вернусь. А там, как Егор со мной разведется, приходи за мной, уеду за тобой хоть куда. Но чужой женой, невенчанная, к тебе не пойду.