Согласен, мне не стоило на тебя давить. Предлагаю мир. Наш уговор остаётся в силе. Более того, я гарантирую, что любая информация, какой бы ты со мной не поделился, дальше меня не уйдёт. У меня есть ещё пара предложений, но в рамках письма я не могу их указать. Если я не устраиваю тебя в качестве учителя, я могу уехать. Честно скажу, я не вижу смысла продолжать наши занятия, если ты по-прежнему будешь молчать. Выбор за тобой. Сегодня меня до вечера не будет. У тебя есть время подумать.
Твой дядя Виктор»
Миша в третий раз перечитал записку. Да, действительно было о чём подумать. Но он уже опаздывал на завтрак. Разорвав на мелкие клочья письмо (чтобы даже случайно никто не смог его прочитать), парень поспешил в гостиную.
***
День выдался насыщенным. В обед их семья была приглашена на праздничный приём, от которого Михаил при всём желании не мог отвертеться. Потом был театр, а вечером Марфа подала просто шикарный ужин. Тогда же вернулся и дядя. Где он весь день пропадал, никто так и не узнал.
Виктор с первого взгляда понял, что племянник не готов ещё дать ответ. Узнав, чем родственники весь день занимались, он решил подождать: завтра должен был состояться очередной их урок.
***
Эту ночь Миша не спал. Впервые за последний месяц он рисовал. Самозабвенно, с душою. Он рисовал звёздное небо, молодой месяц, костёр, у которого сидели два человека – он и дядя; палатку и ночной лес. Вон на холсте появилась сова, взлетевшая с ближайшей ветви сосны, а здесь почти незаметные следы лося…
Закончив, подросток отступил на пару шагов, любуясь своею работой. Он не верил, что сам это создал: было ощущение, будто кто-то руководил им извне. Он знал, что это называется вдохновением, и всё равно был поражён результатом.
Уснул Миша уже под утро. Забыв завести будильник, он проспал и завтрак, и занятие с дядей. Разбудил его осторожный стук в дверь.
– Не заперто, – прохрипел мальчик, резко садясь на кровати и протирая глаза.
Его услышали, и в следующую минуту полусонный Миша увидел одетого в дорожный тулуп дядю.
– Я пришёл попрощаться… – начал было Виктор и вдруг замер, заметив у окна мольберт.
Рисунок на мольберте был красноречивее любых слов племянника. Поражённо приблизившись, мужчина долго смотрел на картину.
– Я сегодня тебя не дождался, и подумал… – он опять недоговорил и повернулся к подростку, вопросительно изогнув брови.