Ошо, ты абсолютная тишина и такое безмолвие, но, тем не менее, я вижу, что, где бы ты ни находился, сумасшедший вихрь окружает тебя. Это твоя лила или существование всегда идеально уравновешенно?
Ни то и ни другое. Я не имею к этому никакого отношения. Это не моя лила, игра; это и не природа, уравновешивающая сама себя. Это нечто тотально отличающееся и от того, и от другого.
Мир – это всегда сумасшедший дом… по крайней мере, до сих пор он был сумасшедшим домом. Но когда все сумасшедшие, ты не осознаешь этого.
Если только один, только единственный человек выходит из сумасшествия – становится разумным – тогда вдруг видна разница. Тогда ты видишь разум, окруженный сумасшествием, тишину, окруженную вихрем. Если все остальные также станут безмолвными и вихрь исчезнет – это станет идеальным равновесием существования.
По логике вещей, равновесие случается между противоположностями. В действительности, равновесие означает исчезновение противостояния, когда два становятся одним, их прямо противоположные пути сливаются в один, сплавляются в одну реальность. Это равновесие, истинное равновесие.
Я понимаю ваш вопрос: я в полной тишине, в безмолвии; но, куда бы я ни пошел, сильное смятение окружает меня.
Смятение было всегда; но не было способа противопоставить ему что-либо. Это смятение появилось не внезапно. Моя тишина не вызывает его, но моя тишина раскрывает его.
Вы можете постичь это разными способами. В мире, где все слепые, опасно быть зрячим, потому что вы противопоставляете себя целому миру. Гораздо спокойней и удобней выколоть себе глаза и стать слепым или, по крайней мере, держать глаза закрытыми и притворяться слепым.
Сделать достоянием гласности, что у вас есть глаза и вы можете видеть… Естественно, вам захочется, чтобы все вокруг тоже могли видеть красоту мироздания, все краски, все звезды. Без глаз человек жив только на двадцать процентов, восемьдесят процентов впечатлений он получает с помощью глаз. Естественно, вы хотите помочь. Но, если все слепы, они не смогут понять, что они слепы. Их родители были такими, их прародители были такими; поколение за поколением, только такими они и были, и иначе быть не могло.
А вы предлагаете им нечто настолько новое, настолько возмутительное, настолько оскорбительное, что, вместо того чтобы помочь вам помочь им, они хотят убить вас, уничтожить вас, чтобы не с чем было сравнить, не с чем было сопоставить, чтобы ничто не могло указать на то, что, возможно, они слепы, ничто не могло посеять сомнения в них: «Кто знает, возможно, этот человек прав…»