– Ох, – Коннелли сел на камень. – А вот с этим бороться не получится, они же вездесущи, они же залезут куда угодно. Беда.
Капитан огляделся и замахал руками, отгоняя мошкару.
– Можно окуривать дома перед сном, – предложил врач.
– Идея, только надо с максимальной осторожностью, чтобы не сжечь их.
– Само собой. Иди, Джон, предупреди всех, чтобы опасались мошкары, а я пока полистаю энциклопедию.
Коннелли с готовностью направился вниз. Ему подумалось, что концентрация переносчиком из числа летучих насекомых рядом с больными особенно велика. Паликовски надел противогаз и перчатки и поднялся к больным.
– Джон! – крикнул он вдогонку капитану.
Тот остановился.
– Тёрни всё! – крикнул врач.
– Ммм, чёрт, – Коннелли скрипнул зубами и махнул рукой Сэму.
Тёрни был одинок, поэтому тяжелой процедуры извещения семьи не требовалось. Однако, его капитану почему-то было жальче, чем Олбрайта. После Тёрни ничего не осталось, кроме памяти, которая сотрется совсем скоро.
Джон направился к вдове Олбрайта. Женщина работала у воды, в коллективе женщин, занятых выделкой кожи. Капитан подошел к работницам и не смог сразу признаться в причине своего появления.
– Что, босс, с проверкой? – спросила Мария, старшая в коллективе.
– М-м-м, нет. Лупита… – Джон осекся.
Женщина сразу поняла про мужа. Она растерянно поднялась, выронив шкуру пищухи и деревянный инструмент из рук.
– Айвен? – обреченно произнесла она имя мужа.
– Да. Он умер недавно и Тёрни несколько минут назад.
Слезы брызнули из глаз жены Олбрайта. Женщина села на землю и забилась в рыданиях. Подруги бросились ее успокаивать.
– Лупита, мы все сделаем для тебя, ты ни в чем не будешь нуждаться, – Джон понимал, что его слова сейчас не к месту, но по протоколу он был обязан хоть чем-то успокоить ее.
Мария махнула капитану, чтобы он уходил. Джону того и надо было. Он не находил слов поддержки и вообще чувствовал себя, как гонец с дурными известиями, от которого хочется избавиться. У него сейчас было не менее важное дело, оповестить людей о необходимости остерегаться заражения чумой. Капитан покинул женщин и направился к «гонгу», куску трубы, ударами в который начинал общее собрание жителей.
У площади, имеющей шуточное название «Капитолий», терлась стайка мальчишек, не знающих приложения своим силам.
– А ну бегом по домам, зовите своих родителей! Скажите, капитану есть что им сказать, – зычно прикрикнул на мелюзгу Коннелли.