Вдруг папа громко чертыхнулся, машина дернулась и понеслась стрелой, ощутимо виляя во всей ширине дороги.
– Пап, ты чего лихачишь? – с удивлением спросил Бронька, вглядываясь в дорогу. Далеко впереди он увидел белую фигуру у самого леса, которая, простирая руки, двигалась в их направлении.
– Па, там зайчик, да? Ты его не раздави. Мы его догоним, да? Я хочу посмотреть, – подпрыгивала маленькая Янка, которой ничего не было видно за спинками сиденья и папиной спиной.
– Спокойно! Зайчики в норках, – бормотал папа, холодея от ужаса, по мере того как машина и белая фигура неумолимо приближались друг к другу.
– Привидение! – завопил Бронька, хватаясь за спинку переднего сиденья. – Пап, поехали назад!
Он зажмурился на мгновение, но так было еще страшнее. Он снова открыл глаза и увидел, что привидение было уже перед самой машиной. Оно мчалось большими прыжками, а не парило над землей, из чего следовало, что привидение особо злобное, и в этом месте его, видимо, убили много лет назад. Бронька поднял руку и стал судорожно креститься сам, а потом крестить привидение. Он горько сожалел, что не носит нательного крестика, хотя сам он крещен, и обещал самому себе, что если они останутся живы, он непременно будет носить при себе и крестик, и восковую свечу – для чего-нибудь пригодится, – и маленький осиновый кол.
Броня подумал, что еще секунда, и привидение окажется в машине и пройдет сквозь них, или они пройдут сквозь него. Интересно, как это будет на ощупь. Будет ли оно влажное, как туман, или сухое, как дым…
Но привидение шарахнулось в сторону от машины. Папа с облегчением вздохнул, а Яна, которая все это время сохраняла полное спокойствие, встала на колени и стала смотреть в заднее окно.
– Бедный дяденька, как ему не холодно голенькому бегать, – посочувствовало она.
Папа с Броней оглянулись, и увидели, что с «привидения» съехала простыня, и за машиной теперь бежал совершенно голый человек, умоляюще протягивая руки.
– Ну и дела! – протянул папа, замедляя ход и раздумывая, останавливаться ему или нет.
– Это не привидение, – догадался Бронька с некоторым разочарованием.
– Папа, а зачем он голый? – поинтересовалась Яна.
– Па, останови, он, по-моему, живой, – азартно сказал Бронька.
«Он» был даже очень живой, потому что бежал необычайно резво, и при этом истошно кричал. Папа, наконец, пришел в себя и откинулся на спинку сиденья. Ох уж этот Бронислав со своими глупыми сказками. Надо, подумал он, все-таки контролировать чтение ребенка.