– Чего? – подозрительно переспросил Сергий.
– Фрукт такой, в… э… ну, короче, это вкусно. Попробуй. Тебе должно понравиться.
– Фрукт? Это?…
– Пробуй-пробуй! – заулыбался Иванушка. – Или слабо?
– Сам ты – слабо!
Серый с видом патриция над чашей цикуты откусил крошечный кусочек и принялся жевать с видом великомученика.
Проглотил.
Откусил еще.
И еще…
– Надо же! Банан в шоколаде… – блаженная улыбка заняла всё доступное пространство на лице странствующего рыцаря. – Ешеньки-моешеньки!.. Чтоб я так жил! Банан – в шоколаде!.. А ну, давай еще, – и он с решительным видом принялся ворошить ближнюю к нему груду деликатесов.
Внезапно все вокруг умолкли. Это Гарри взял лютню.
– Ну-с, начнем, – полупьяно поблескивая раскосыми зелеными глазами, молвил он, и все разом загомонили, стараясь перекричать друг друга:
– «Ты мой родник»!
– «Я выпью вина»!
– «Маятник»!
– «Рыцаря и менестреля»!
– «Шарманщика», Гарри, «Шарманщика»!
Пухлые губы минисингера удовлетворенно покривились.
– Все споем, не спешите, наше время впереди. Но начать я хочу с песни, которую сегодня бы посвятил моим друзьям, принцу Джону и сэру Вульфу.
И в полной тишине поплыли первые аккорды.
…Смерть надо мной —
Как солдат на боевом посту.
Но я от нее уйду
По границе миража —
Ей меня не удержать
В гибельных местах —
Я давно забыл,
Что значит страх.
Ведь золото – прах.
В дальних мирах
Оно не дороже свинца…
Слава и власть —
Дьявола пасть,
А мне бы в огне не пропасть…
А мне бы дойти до конца…
Я в пути…
Когда певец закончил, царевич рыдал – то ли от счастья, то ли от полноты чувств, то ли от выпитого вина.
– Сергий, ты понимаешь, это – гениально! Он – гений! Гений!.. – только и повторял он.
А тем временем Гарри вновь ударил по струнам.
Берег не встреченный, остров ненайденный,
Призрачной пристани девственный рай,
Грезы огарок, у неба украденный —
Все, что имею – твоё.
Выбирай…
Музыканты стали перебирать струны своих инструментов, и их голоса бархатной нитью вплетались в песню гариной лютни. Девушки, закрыв глаза и покачиваясь в экстазе, безмолвно шевелили губами, повторяя слова, навечно врезанные в скрижали их душ огненными буквами истинной любви. Иван, раскрыв рот, вытянул шею по направлению к минисингеру и забыл дышать. Даже Серый перестал жевать и склонил по-собачьи голову набок, серьезно вслушиваясь в колдовские звуки баллады. Гениально или п