Тем не менее, хотя копать пришлось больше
ожидаемого, всё шло неплохо. Иллай даже начал различать указания
амулета, заодно пожурив себя глупцом за то, что не расспросил
торговца подробнее - а тот, видно, счёл его достаточно понимающим,
чтобы не разжёвывать. Яркость огоньков, как сразу можно было
предположить, увеличивалась от силы чар на предмете и уменьшалась
от глубины залегания; увеличивалась также, если скормить амулету
Силы, но продавец хотя бы об этом предупредил, наказав быть
осторожнее - "работа тонкая, на большую нагрузку не рассчитана".
Более важным, однако, оказался цвет: зелёные огоньки отображали
эльфийские чары, а остальные цвета - магию эргасов. Как только
Иллай это сообразил, его работа резко упростилась.
…Если подумать, моментом провала скорее всего стал
момент триумфа.
Очередной заход на Поле, и амулет показал среди
нескольких красных и жёлтых точек яркую зелёную. Лопата вонзилась в
мягкую рыхлую землю, несколько взмахов - и упёрлась во что-то
твёрдое.
Это был он. Фамильный меч, способный подтвердить
право его возлюбленной на фамилию и обеспечить всё необходимое для
брака - статус невесты, приданое, и благодарность самой Лаиссы.
…Увы, едва ли в жизни всё бывает так просто.
Прочесть молитву-объяснение духу-владельцу меча, откопать оружие,
обменяв его на дар… вероятно, это не только заняло слишком много
времени, но и юноша слишком обрадовался близости триумфа. Пока он
занимался необходимыми, но требующими некоторого времени делами,
мертвецы, растревоженные его предыдущей активностью, собрались
вокруг довольно большой группой.
Само по себе это неприятно, но в пределах сил
эльфа, которого называли "гением поселения" и даже "гением
поколения". Понятное дело, победить всех мертвецов он не смог бы,
даже если бы попытался, но в этом и не было нужды; достаточно было
открыть себе путь к отступлению Искусством взрыва, и отдалиться от
стражей леса, чтобы они перестали его ощущать. Меч в руках, и можно
возвращаться домой…
К сожалению, он привлёк внимание одного из
Поводырей.
Все честные эльфы почитали своим долгом защищать
свой народ даже после смерти, но только те, кто обладали Даром,
хотя бы низким, могли внести свой вклад. Поводыри были
предводителями безмозглых мертвецов, стихийно поднимающихся в Лесу
мёртвых, либо выпущенных в лес низших творений Мастеров Смерти. И
хотя смерть и восстание в новой форме отняли у них способность
различать друзей и врагов - только Мастера Смерти могли иметь с
ними дело - но они оставались важной частью обороны эльфов,
координируя группы мертвецов против тех, кто смели вторгнуться в
лес. Даже если бы в голову Иллаю пришло такое святотатство, как
уничтожение Поводыря, вряд ли это удалось бы; кости восставшего
эльфа были крепче камня, а бронебойный выстрел против скелета почти
бесполезен. Разве что меч Лаиссы мог бы что-то сделать.