– Не думаю, что кто-нибудь из них собирается развалиться, – буркнул коп.
Джо видел направленную на него камеру и слышал стрекотание ее мотора. Его лицо пылало румянцем.
– Послушайте, там находится тело моего отца, и никто без моего разрешения не имеет права его трогать…
– Вы должны пройти в морг, – вновь повторил коп.
– Профессор Мессенджер. Вам говорит о чем-нибудь это имя? – настойчиво твердил Джо. – Профессор Вилли Мессенджер. Он все это создал, основал, я только что прилетел из Лондона и хотел бы войти.
– Все помещения опечатаны по приказу представителей медслужбы.
Полицейский раздражал Джо, однако он старался сохранять спокойствие.
– Надеюсь, вы понимаете, что я имею право войти. Мой отец находится здесь. Я по закону его официальный опекун.
Коп злобно посмотрел на Джо:
– Вот оно что! Знаете, что я думаю? Я думаю, что все эти ваши крионики – дерьмо собачье, – заявил он. – Они хотят одурачить весь мир и ни черта не делать… Кучка проклятых кровопийц. Решили, что если богаты, то могут заморозиться и вернуться через двести лет. Так вот, ничего у вас не вышло!
– Вы имеете право на свое собственное мнение, – произнес Джо, с трудом сдерживая желание заехать копу по носу. – А мой отец – на свое.
– Думаю, ты получишь своего отца в морге, – злорадно бросил полицейский. – Иди поболтай с папочкой, проведай, хорошо ли он себя чувствует.
– Имя? Вы знаете его имя? – обратился к Джо из-за длинной деревянной стойки служащий – чернокожий седеющий мужчина с мощными плечами и добрым лицом.
– Мессенджер. Доктор Вилли Мессенджер, – ответил Джо.
Мужчина просмотрел отпечатанный на двух листах список фамилий, нахмурился и заглянул в другой. Затем придвинул к Джо формуляр и постучал по нему пальцем, указывая графу «Впишите его имя и имя сопровождающего лица».
Джо заполнил карточку и вручил ее служащему.
– Хорошо, присядьте, пожалуйста. Вас вызовут.
Джо поблагодарил его и отошел. Его место заняла чернокожая женщина, обхватившая руками плачущую девочку.
– Ютон? У вас здесь есть Карл Ютон? – услышал Джо ее вопрос.
В приемном холле морга царил сущий бедлам: какая-то испанка громко переругивалась с полицейским, юноша успокаивал ее, повсюду маленькими группками стояли и сидели люди, некоторые были охвачены яростью, другие подавлены горем. Воздух пропитался запахом пота и людских испарений.