Посмотрела ему в лицо, оценила глумливость улыбки и осознала еще кое-что.
Он это делает сознательно и с нетерпением ждет реакции.
И тут я поступила как очень эмоциональная лепреконка, которой уже давно действуют на нервы.
Я психанула.
– Вы! – прошипела я, делая шаг вперед и яростно сверкая глазами. – Вы – низкий беспринципный моральный дегенерат! Вы – бессовестный соблазнитель! Вы – последний хам, который упивается своей безнаказанностью!
С каждой фразой я все повышала голос и последнюю почти что выкрикнула.
Дедушка-гном был бы мной очень недоволен.
А на моего оппонента сия тирада, к сожалению, никакого впечатления не произвела.
– Что же замолчали?
– Выдохлась, – буркнула, ощущая себя бабочкой в силках паука. Вроде и не едят пока, но я уже запуталась.
– Такое ощущение, что вам неудобно на меня орать, – заботливо предположил он. – Росточка не хватает, а находясь почти на уровне пояса собеседника… – Он как-то очень пошло ухмыльнулся и уставился на меня, видимо, ожидая на это реакции. Я только недоуменно хлопнула ресницами, посмотрела вперед и покачала головой. Потом еще раз тронула мягкую ткань белого плаща и озвучила очевидное:
– Я на уровне груди, – потом предположила: – У вас с глазомером плохо?
– Да нет… – так же ровно и спокойно ответил синеглазый, потом ногой отодвинул от ближайшего книжного шкафа скамеечку, быстро обхватил руками меня за талию и поставил на нее. Я только испуганно пискнула и отшатнулась. И, конечно же, едва не упала, но он снова меня подхватил и, лишь убедившись, что все в порядке, отпустил, отойдя ровно на шаг. Теперь наши глаза были на одном уровне.
– Ну что… леди, – хмыкнул он. – Продолжайте вашу обличительную речь, мне, право, даже интересно послушать!
– Что вы сделали?! – запоздало возмутилась я.
– Вознес вас до моего уровня! – самодовольно отозвалась эта сволочь.
– Мне это надоело, – едва удержала желание топнуть ножкой. – Прекратите так себя вести.
– М-да… – протянул блондин, по-птичьи склонив голову набок. – Вынужден признать, что гномка, как и лепреконка, из вас толком не получилась. Не смогли настоять на своем и даже высказать условия. Да и потом, когда сорвались, не получили от маленькой истерики совершенно никакой выгоды. Ай-ай-ай…
Чудесно. А теперь он оскорбил меня.
Впрочем, это я все же пережила и смирила злость. Сейчас бы умудриться без потерь сбежать.