— Чем мне можно заняться в ожидании вас?
— Ничем. Обязанность наложницы — согревать своим телом постель к
приходу господина. Если ложе окажется холодным, я тебя выгоню.
— Но это же скучно — все время лежать! — Марцела надула
пухленькие губки.
— Скучно? — император поймал девушку за подбородок и провел
большим пальцем по ее губам. — Дозволяю читать.
— Что? — рыжая гардарунтская розочка изумленно округлила глаза.
— Читать? Я благородная леди, а не служка-чтец! Я не умею
читать!
— Дура! — Алэр отшвырнул от себя девицу. — И как же вы живете в
таком невежестве?
— В каждом благородном гардарунтском доме есть специально
обученные слуги — чтецы и писари, — горделиво пояснила наложница. —
Аристократу неприлично заниматься делом низких сословий. Кроме
того, это просто вредно, особенно девушкам! От чтения появляются
морщины и портится цвет лица, а от чернил пачкаются руки и одежда.
Это постыдно! Единственное, что не возбраняется высокородным —
расписываться в документах. Этого умения вполне достаточно.
Император расхохотался.
— Моя невеста такая же дура?
Марцела обиженно посопела, но выдавила:
— Хуже! Она втайне научилась читать и даже писать, словно
какая-то купчиха, а не принцесса. Я сама видела, как ее обучал этот
горец… фьер Яррен!
— Что? — мужчина сжал плечо наложницы так сильно, что она
вскрикнула. — Значит, Яррен обучал? Этот мальчишка ей нравится?
Отвечай!
— Да, он ей нравится. Я видела, как принцесса Виолетта им
любуется. И еще когда кронпринц Игинир оставил его одного на
пограничном берегу в ту ночь, когда Темная страна едва не пожрала
Гардарунт, у Виолетты была самая настоящая истерика. Этому все были
свидетели! А уж когда Яррен вернулся живой и невредимый, она ему на
шею бросилась!
— Вот как? Яррен, подумать только! Щенок! — злая усмешка
рассекла прекрасное лицо императора. — Теперь понятно, почему она
так сопротивляется браку. И чему еще она обучилась у такого...
учителя? Что они читали вместе? Любовные послания друг другу?
— Я… не знаю, господин. Не знаю! — захныкала наложница. —
Пустите, господин. Мне больно!
— Жаль, что ты уже лишилась доверия девчонки. Поторопился я с
тобой… А что ты скажешь об Эбигайл? В кого она влюблена?
— Мы не успели сблизиться, ваша безупречность. Ай, больно!
— Нужно говорить «ваша многоликость», глупая. Ты оказалась
совсем бесполезна, Марцела. Я разочарован. И прекрати хныкать,
ненавижу бабское нытье!