– Вы уверены?
– Ну, ты же сама сказала, что не ела
никаких незнакомых ягод, – подмигнул лорд-канцлер.
И я впервые с удивлением обнаружила в
нем что-то простое, человеческое. Надо же, он даже по-доброму
шутить может… Постепенно звон в голове заместил собой все вокруг. Я
практически не видела дороги, ориентировалась лишь по просвету
неба, что замутненный взор цеплял между макушек деревьев. Спутники
исчезли из моего сознания, будто их и не было вовсе, усталость и
разочарование забылись, оставались лишь я и чей-то зов, что вел
меня. Как по ниточке я зачарованно следовала за чужой мольбой о
помощи и точно знала: сейчас я все делаю верно. Вот
ниточка-паутинка свернула в лес, и я вслед за ней. Краем уха
услышала приказ Его Светлости Томасу и Джереми оставаться на дороге
и тут же о нем забыла.
В какой-то момент деревья начали
расти все гуще, и лошадей пришлось оставить. Я в панике направляла
животное от одного ствола к другому, не понимая, как дальше
следовать за зовом, пока лорд-канцлер не взял лошадь под уздцы и не
помог мне слезть.
– Дальше пешком, – пояснил Его
Светлость, и я, рассеянно кивнув, поспешила вперед.
Сухие ветки царапали лицо и трепали
прическу, под ногами хрустел валежник, паутина оседала на волосах и
шее, а один раз я почти наступила в муравейник, благо лорд-канцлер
был настороже и в последний момент дернул меня в сторону.
– Мари, будь осторожнее! – донесся
откуда-то сбоку укоризненный и вместе с тем обеспокоенный голос
герцога Ламандского. Значит, он тоже пошел с нами. Или Его
Светлость остерегся оставлять подопечного.
Не знаю, как долго мы шли и насколько
глубоко забрели в лес, но деревья в один момент как-то резко
расступились, и мы очутились на самом краю небольшой полянки. Но
это была не та гостеприимная и полная жизни полянка, на которой мы
останавливались для привала. Нет, нашим глазам предстало жуткое
место. Черная трава была покрыта чем-то масляным и блестящим,
стволы ближайших деревьев походили скорее на обугленные палки,
невесть зачем воткнутые в землю, а в самом центре поляны стоял
деревянный крест, на котором был подвешен огромных размеров
медведь. Два ворона, словно стражи, кружили над беспомощным
хищником. Все вокруг мерцало темно-красной пыльцой, а от того
места, где должно было располагаться сердце несчастного животного,
тянулся жуткий бордовый жгут. Он вился, пульсировал и терялся в
самой чаще леса.