Из помывочной комнаты я выходила
чистая, с пушистыми благодаря настою мыльного стебля волосами и с
охапкой вычищенной одежды в руках. Его Светлость на этот раз снял
для меня отдельную комнату, и не передать словами, как я была ему
за это благодарна.
А за тарелку рагу, что стояло и еще
даже исходило дымком на столике возле окна, я почти простила лорду
слова о лягушке. С аппетитом дворняги я набросилась на наваристый
ужин, и уже через несколько минут в глиняной плошке ничего не
осталось. О чуть черствой краюшке хлеба напоминали лишь несколько
крошек, упавших на стол, а о ягодном морсе – остатки тех самых ягод
на дне чуть мутного стакана.
Со спокойным сердцем я разделась и,
оставшись лишь в нижнем белье, устроилась в кровати. Не сказать,
что набитый соломой матрас был верхом удобства, но пахнувшие
чистотой простынь, наволочка и одеяло компенсировали этот
недостаток с лихвой. А если учесть, сколько времени я провела в
седле, то и вообще можно было смело утверждать, что подо мной –
королевское ложе, не меньше. Остаться, наконец, одной – тоже было
сродни подарку.
Я погасила свет, прикрыла глаза и
почти провалилась в безмятежный сон, но подозрительный звук,
похожий на скрежет металла, заставил встрепенуться. Молочно-белая
луна, заглянувшая в окно, позволила рассмотреть, как щеколда, что
запирала дверь изнутри, медленно, без чьей-либо помощи отодвигается
в сторону. Я тут же вскочила, схватила лампу, которая стояла на
столе, и, заведя руки с импровизированным орудием за голову,
притаилась возле двери. Как только деревянная створка открылась, и
в луч света, падавший из коридора, шагнул человек, я, подбадривая
себя тихим писком, обрушила лампу на голову ночного посетителя.
Точнее – попыталась. Мужчина от моего снаряда увернулся, а ловкие
руки незнакомца тут же скрутили меня и ловко обездвижили.
На несколько мгновений в комнате
повисла тревожная тишина, и я чувствовала только лишь дыхание
неизвестного, запутавшееся в моих распущенных волосах, да то, как
внутрь меня постепенно проникает холод через босые ступни.
Закричать я не могла, язык почему-то не слушался, да и губы
разомкнуть не получалось. Сделалось до рези в животе страшно, и
пришла запоздалая мысль: уж лучше бы я ночевала в сомнительной
компании Его Светлости. Неприятно, зато на все сто безопасно.