– Это дети говорят. О подарках и собственном
усилении, – покачав головой, заметил я. – Словно кроме них тут нет
никого, и никакого Первого поколения.
Продолжать свою мысль не стал, а только подумал. К
сожалению, большинство ребят выросли в еще более тепличных
условиях, чем я. Ну или наоборот – в более простых, не у всех ведь
родители ученые. Иришкин отец, Дэннис, к примеру, биолог и агроном.
А мать, Илона – Охотник, и даже прозвище заработала –
«Гаротта».
И эти дети не понимали. Обсуждали между собой, и
едва ли не прямым текстом говорили родителям, что те должны отдать
все ресурсы младшим. Типа, взрослые и так справятся, Первые же. Да
и вообще, переживут как-нибудь. Папа очень обстоятельно мне эти
вещи объяснял. Он вообще такой… все мне объясняет всегда. Считает,
что я должен сам принимать решения, а, чтобы их принимать, надо
владеть информацией и разбираться в людях.
– Они прожили почти двадцать лет практически все
время в безопасности! И у них есть прежний опыт, а у нас нет! –
словно прочитав мои мысли, возразила девушка, раздвигая рукой ветви
очередного куста. И повторила явно где-то услышанное: – Всякая
нормальная мать будет спасать своего ребёнка! А они все думают, что
самые умные, закопались в свои прежние принципы, ничего видеть не
хотят. Одна Миссия в голове! Эгоисты и лицемеры. Нам надо
развиваться, стать сильнее них! – тут она сбилась с пафоса и
покосилась на меня. Я невозмутимо пер дальше. «Эгоисты», сказала
эгоистка. Нет, я своих родных люблю и… Что?.. Не брошу?.. А кто
меня спросит?
Кусты поредели, и перед нами наконец-то открылась
водная гладь. Недалеко от воды действительно уже весело потрескивал
костер, а взрослые, кто наиболее хорош в готовке, раскладывали для
жарки мясо и овощи.
– Разве ты не считаешь, что это честно? – встав
передо мной, девушка пытливо всмотрелась в мое лицо, и, едва не
касаясь кончиком носика моего подбородка, прошептала: – Завтра нам
придется выйти в мир и сражаться за свою жизнь! Разве не
справедливо отдать нам все ресурсы, чтобы мы могли пробиться
дальше?
– Забавно, – мой голос был очень сух и строг, из-за
ее слов накатила злость. Она не имеет права так говорить! Никто не
имеет права так говорить!
Хотя такие разговоры уже слышал, раньше подобный
бред слабо затрагивал мои чувства, как будто был какой-то
абстракцией.