И
понимаю, что Алекс права, и сама злюсь... И всё же ей стоит выбирать выражения
при Стеф, тем более, когда речь идёт о маме. Раньше Алекс никогда не была
настолько агрессивной… И прямо сейчас, глядя на Стефанию, я вижу маленькую
трогательную Стешу, которая любит мамочку безо всяких условий, просто потому,
что она мама. И кто мы такие, чтобы марать своими злыми языками её искренние светлые
чувства?
К
счастью, Алекс тут же смягчается, притягивает к себе нашу малышку и целует её в
покрасневший носик. Я отхожу в сторону и смотрю на них с умилением и... с такой
болезненной завистью!.. И, не выдержав, прикрываю глаза. Как же непривычно и
мучительно чувствовать вот так... пронзительно остро. Так сильно бояться
потерять их снова... и мечтать, чтобы их никогда не было в моей жизни. Чтобы
больше не было так больно.
Сейчас
уже трудно вспомнить, в какой момент своей жизни я осознала, что не такая, как
мои сёстры... Может, в тот день, когда меня забыли забрать из детского сада? Или
ещё раньше... когда я поняла, что в отличие от сестёр и даже брата, мои слёзы
вызывают у взрослых не жалость и волнение, а раздражение и злость. Но даже
научившись не плакать, я так и не смогла стать своей...
Глава 14
Аика
Мне
пять лет.
Сегодня
мы с Сашками окончили первый класс. Александрина – лучшая ученица в классе. А я
– худшая. Она – гордость, а я – позор класса! А ещё мой брат рассказал всем
одноклассникам, что никакая я ему не сестра, просто родители удочерили меня из
жалости. К кому? Вообще-то, я даже обрадовалась, что у меня в родственниках больше
нет этого дурачка, а Алекс, овца, разревелась и стала пищать, что это неправда.
Сашка обозвал её жирной и очкастой коровой и, конечно, получил от меня в нос. И
тоже разревелся. Какие же они оба рыжие и противные! И оба толстые.
По
дороге из школы я за руку тащу за собой большую и неуклюжую Алекс и вспоминаю
Сашкины слова: «Удочерили из жалости...» Наверное, родителям стало жалко моих
других папу и маму и поэтому меня от них забрали. Интересно, а какие они, мои
настоящие родители?
Сегодня
я – позор семьи! Маме Насте стыдно, что её дочь двоечница, и она с упоением
хлещет меня ремнём. А ревёт опять Алекс – ну что за дура?! А потом Сашка
показал свой разбитый нос, и мама разозлилась ещё больше. Ремня я совсем не
боюсь, но мама стала бить меня по щекам, и я её укусила. Спас меня папа, а
потом стал объяснять мне, что девочки не должны драться – это очень некрасиво.
Он говорит тихо и спокойно, а я думаю, что должна научиться драться красиво...
А ещё думаю о том, как бы сильнее разозлить маму, чтобы потом вот так сидеть
рядом с папой и слушать. Всё равно что… Лишь бы он говорил со мной.