–
Добрый день, – сухой мужской голос.
Да ни хрена он не
добрый, дядь…
–
Здравствуйте, – моё ласковое приветствие можно на хлеб намазывать.
–
Э-э… да! Я Вам звоню по объявлению насчёт квартиры на Боровской…
–
И почему я не удивлена! – у меня выходит несколько громче, чем приличествует
обстановке, но я продолжаю заигрывать с потенциальным клиентом: – Почему-то все
вдруг захотели на Боровскую! Кажется, я чего-то не знаю…
Я, например, не знаю,
какой идиот, наконец, купит эту чёртову квартиру!
Мужик,
очарованный то ли информацией, то ли интонацией начинает забрасывать меня
вопросами. Но заинтересовала я не только его. Вся траурная компания дружно и
укоризненно вытаращилась на меня.
Что уставились? Усопшая
мне денег в наследство не оставила! И работа сама не сделается!
Даже
мамочка меня заметила и округлила заплаканные глаза. Кажется, она в шоке… Машу
ей рукой на случай, если вдруг не признала. Всё же за два с половиной года я
немного изменилась. И теперь мама стремительно пробирается ко мне, чтобы… Что? Разглядеть,
пощупать?
Я
прерываю разговорчивого дядьку на полуслове:
–
Извините, пожалуйста, у меня сейчас небольшое собрание… Можно я Вам минут через
пять перезвоню на этот номер?
Ну,
естественно, он не против!
–
Аика, что ты творишь? – это мне вместо «Здравствуй, дочка» и нежных материнских
объятий.
–
Привет, мам, отлично выглядишь! – я прячу телефон в задний карман джинсов и
руки придерживаю там же, за спиной, чтобы они невзначай не потянулись к родительнице.
– А ты почему без девчонок приехала?
–
Они учатся, – мама на мгновение теряется, но, спохватившись, цепляется за своё
негодование: – Ты забыла, где находишься? Что ты меня позоришь?
–
Перед кем, мам? Разве ты хоть кого-нибудь знаешь из этого сброда?
Я
вглядываюсь в такие родные и совершенно чужие глаза.
Мам, это же я! Обними
меня… Я даже не буду сопротивляться. Сейчас не буду…
Но
старый хрен с лопатой вдруг громко командует:
–
Так, прощаемся по-быстрому! Сначала родные!
–
Пойдём прощаться, потом поговорим, – шепчет мама и прикасается… к моему рукаву.
Тянет за него и напутствует: – Поцелуешь сначала иконку…
Я
резко вырываюсь и отрицательно качаю головой.
Нет! Я не буду! Она…
Она совсем другая была!
–
Аика! – мама злится, но мы привлекаем к себе слишком много внимания. В конце
концов, она машет на меня рукой и спешит к гробу.