–
Да хоть на ширинке! Свадьба же – цветы актуальны в любом месте.
К
счастью, Вадим знает, что затевать со мной ссору бесполезно. Тяжело вздыхает,
но смиряется. Я выталкиваю его из толпы и тянусь, будто пытаюсь поцеловать в
щеку. Больно сдавив пальцами мочку его уха, шепчу в это самое ухо:
–
Хватит уже брызгать слюной по сторонам, пёс блудливый. Только попробуй сегодня
хоть на минуту отвлечься от моей сестры, я тебе устрою свадебное шоу, до пенсии
будешь вздрагивать. И не вздумай нажраться!
–
Да хорош тебе, мелкопузая, запугала совсем, – добродушно смеётся этот олух,
бесцеремонно взъерошив мою причёску. Ну что за дебил! – Ты чего, боишься, что я
с супружескими обязанностями не справлюсь? Это ж как за рулём, Айка! Долго ли нам, умеючи?!
–
Если умеючи, то долго. Короче, я предупредила, а ты, если что – не обижайся.
–
Мелкая злая девчонка, – этот придурок наклоняется и кусает меня за ухо. И тут
же отпрыгивает, выставив ладони вперёд: – Да всё-всё, понял я! К жене хочу. Где
там моя огненная красавица?..
Ну,
наконец-то, все замёрзли и полезли в лимузин. Стефанию я протащила внутрь сама
и, оттеснив какую-то корову, посадила рядом с Алекс.
–
Да куда ты её прёшь? – возмущается корова. – Здесь и так мест ограничено… Она ведь
ещё маленькая!
–
Вот именно – маленькая и худенькая. А твоя необъятная задница занимает слишком
много места, поэтому закрой рот, иначе сейчас следом за машиной побежишь, а я
проконтролирую. Как раз схуднёшь.
Но
Алекс уже и сама опомнилась и, прижав к себе Стешку, благодарно мне улыбнулась,
давая понять, что глаз с неё не спустит.
Сама
я даже не помышляла о лимузине. Набились там, как сельдь в бочке, – жуть! Нет
уж, я следом, в комфорте – на своём «Пыжике». На чёрном капоте я растянула пару
белых ленточек и спокойна, как в танке. Гайцы, посягнувшие на свадебный кортеж,
будут навеки прокляты и знают это.
–
Мам, ну ты-то куда прёшься? – ловлю свою прыткую родительницу, пытающуюся
втиснуться в переполненный лимузин. – Там же одна молодёжь!
–
Заткнись, идиотка! – шипит мама, озираясь по сторонам. Вдруг кто-то услышит и
поймёт, что она не молодёжь. Понижает голос: – Ты как вообще с матерью
разговариваешь, дрянь?
–
Как с очень странной женщиной, которая пытается косить под малолетку, – я
неодобрительно оглядываю её чрезмерно короткое платье и почти миролюбиво
предлагаю: – Мам, пойдём ко мне в машину, там никого, кроме меня.