Старые здания, с двух сторон обступившие давно забывшую, что
такое ремонт, дорогу, бросали под ноги спешащей девушке
недружелюбные тени. В каждом из редких потрёпанных кустов Кате
чудилась опасность, заставляя передвигать ноги ещё быстрее. Для
любой девушки ночные прогулки в одиночку были плохой затеей. А для
красивой – вдвойне.
Однако на сегодня, похоже, дневной лимит неудач для Кати
завершился, и по пути в гостиницу ей никто не встретился. Подойдя к
двухэтажному строению с частично осыпавшейся облицовкой, девушка
глубоко вдохнула, а потом недолго думая открыла дверь.
Первым, что бросалось в глаза, было освещение. Причём в
буквальном смысле: доживающие свой век старые лампочки измученно
мигали, раздражая зрение и вызывая желание проморгаться. Впрочем,
сидевшая за покосившимся деревянным столом у входа женщина лет
сорока, казалось, научилась этого не замечать, и Катя постаралась
взять с неё пример.
– Добрый вечер!
Женщина неаккуратного вида оторвала хмурый взгляд от модного
журнала, который читала, пока Катя не прервала её своим появлением.
Смерив ночную гостью оценивающим взглядом, женщина недовольно
тряхнула чёрной криво остриженной чёлкой, и наконец буркнула:
– Здравствуйте.
– У вас есть свободные номера?
– Девятьсот рублей.
«Никому нельзя верить», – подумала Катя, недобрым словом поминая
пьяницу. Однако выбирать ей не приходилось, поэтому девушка
вытряхнула на стол большую часть оставшейся у неё наличности, после
чего получила небольшой ключ с цифрой «5».
– Второй этаж, третья дверь слева по коридору. Выселение – до
двенадцати, – предупредила женщина, вновь утыкаясь в чтение.
Похоже, картинки в журнале увлекали её гораздо сильнее, чем
оплатившая ночёвку гостья.
Потратив не меньше минуты на борьбу с замком, Катя наконец
оказалась в номере.
Комната была такой маленькой, что едва вмещала в себя
одноместную кровать и крохотную тумбочку. Заперев за собой дверь и
оставив ключ в замочной скважине, худая девушка боком протиснулась
внутрь помещения, взяла с тумбочки застиранное постельное бельё,
пахнущее дешевым хозяйственным мылом, и наскоро накинула простыню
на промятый в середине пыльный матрац. Подушка, продавленная до
толщины сложенного полотенца, утонула в наволочке, но Катя слишком
устала, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.