Так вот, пять месяцев назад деревьев
в водяном «Лесу» Шереметева было меньше. А стало быть, и суммарное
количество зверей тоже.
Но тогда и я сам отбивался от водных
орлов, медведей и прочей живности в одиночку, размахивая кулаками и
ногами в стихийном доспехе.
К слову, сейчас мой золотой доспех
стал более чётким. Пусть до максимальной детализации ещё далеко, но
он больше не выглядит «сырыми» молниями, натянутыми на человека.
Теперь он действительно напоминает доспех. Даже небольшие вензеля
на груди можно увидеть, если напялить солнцезащитные очки
(доспех-то из молний, детали хоть и появляются, их физически
разглядеть сложно).
Увернувшись от прыжка очередного
водного волка, я не глядя врезал ему локтем, выпустив золотую
молнию. Справа сверху на меня пикировал водяной орёл, а по
истоптанной земле внутреннего двора бывшей крепости нёсся водный
лось.
Для себя я выбрал наземного
противника и мысленно направил «самостоятельный» сгусток жи́вы и
альтеры разбираться с воздушным — с летающим орлом.
Краем глаза я уловил золотые вспышки,
краем уха — стрекот молний, а через секунду увидел прыжок красивого
золотого зверя.
В длину он достигал двух с половиной
метров, хотя, если мерить от кончика носа до кончика хвоста, будет
больше трёх. Точнее сказать сложно — длина и «пушистость» его
хвоста варьируется в зависимости от количества жи́вы и моей
точности контроля над энергией.
Я наконец научился создавать зверя из
своего атрибута! И больше всего этот зверь напоминает золотого
льва. Правда, хвост у него на вид будто бы лисий, а иногда кажется,
что и вовсе у льва несколько хвостов.
Я ударил водяному лосю кулаком в
челюсть, выпустив молнию. Форкхово дерьмо, многовато жи́вы в этого
рогатого влил Шереметев, одного удара недостаточно. Ещё один.
Третий...
Лось натурально потерял форму и
пролился на землю водопадом. Одновременно лев прокусил шею орлу и
приземлился рядом со мной. Я тут же отправил своего помощника
встречать двух несущихся на нас водяных лис, а сам
сконцентрировался на трёх волках.
Моего льва загрызли два медведя и
волка, когда от «Леса погибели» Шереметева осталось лишь одно
дерево, так что дальше я сражался в одиночку. Ну а когда с «Лесом»
было покончено, и путь к Петру расчищен, тут же навязал противнику
ближний бой.
Шереметев слал на меня водяные серпы
и огромные водяные шары, но разве ж это преграда после того, как я
смог справиться с мощной техникой «Лес погибели»? Одиночные
техники, созданные без длительной концентрации, представляют для
меня куда меньше опасности, нежели бесчисленные водяные звери.