Я поняла, что какое-то время непроизвольно прислушиваясь к
голосам в храме, и посмотрела вниз. Эр Капаида был не один.
Недоеденный ужин остывал на краю каменной кафедры, видимо, ради
такого «клиента», как эр Алан, едой можно было и пренебречь. Я
прошла по балкону немного дальше и остановилась у пессимистичного
изображения очень мрачного на вид бога. Бог был явно разочарован в
людях и смотрел на меня с выражением усталого неодобрения. Я на
всякий случай не стала поворачиваться к нему спиной, а
расположилась за колонной вполоборота.
Капаида молился вслух на каком-то непонятном языке, держа над
головой эра Алана пучок дымящегося… сена? Остро пахнущий дымок
добрался и до меня. Лишь бы не раскашляться.
— Вы не одержимы злыми ши, — констатировал жрец, проведя пучком
вдоль левой и правой рук коленопреклоненного перед алтарем Воина
Реки. — Но аура ваша нехороша, видите, как колеблется дым на уровне
сердца? Вы угнетены. Что же так гнетет вас, эр?
Дым щекотал мне ноздри. Интересно, если я сейчас расчихаюсь и
раскашляюсь, я – скопище лесных духов?
— Я полюбил девушку, — начал эр Алан после долгой паузы, во
время которой я начала подозревать, что он решил не продолжать. — С
первого взгляда. Я воспринимал ее эгоистично и немного высокомерно.
Думал, что брошу пару комплиментов, заставлю немного посоперничать
с сестрой и завоюю навсегда. Мне мнилось, что она будет мне
покорна, расценив мое сватовство как честь. Все вышло иначе. Она
мне отказала. Перед отъездом я узнал… мне рассказали, что ее… что
ей предлагали любовную связь, грязную, но крайне выгодную, и
любовник был выше меня по положению. Ее мать уговаривала меня не
отступать, утверждала, что все это лишь поклеп, но я… я поверил.
Тогда в зале, где я предложил ей руку и сердце, тот человек смотрел
на Илэль с… желанием и страстью.
Рыцарь замолчал. И снова продолжил после долгой паузы.
— Ее брат прислал мне письмо, в котором утверждал, что принцесса
Илэль находится под постоянным давлением со стороны отчима. Эр Лэй
опасался, что под влиянием усиливающегося вожделения король Брун
решится на насилие.
— О, потише, Воин, — обеспокоенно пробормотал Капаида. — Боги
тут охраняют тайну исповеди и не позволяют подслушивать никому…
почти, на свое усмотрение, однако…
Я покосилась на каменного бога. Тот пока терпел, с довольно
кислым выражением лица и поджатыми губами. Это все свет. Освещение
поменялось – солнце садится.