– Папа! – выкрикнула я. – Ты не посмеешь!
– Разговор окончен. Иди в свою комнату. Её тебе покидать
запрещено.
***
Взаперти меня продержали почти двое суток. И за это время я
успела поднять самую настоящую панику. Дала два интервью своему
любимому каналу Сети, который принадлежал моим подругам. Рассказала
о планах родителя, даже всплакнула на камеру, чтобы зрители точно
прониклись. Да только эффекта это не дало. По большей части в
комментариях зрители меня называли капризной избалованной дурочкой,
которая имеет глупость воротить нос от «такого шикарного мужчины».
Я же только кривилась и ничего приятного в образе Гралда не
находила. А от одной мысли, что он подойдёт слишком близко, мне и
вовсе становилось дурно. Даже тошнота накатывала.
В итоге, когда ко мне в комнату ближе к вечеру второго дня
заглянул отец, я накрутила себя так, что была готова покаяться во
всех грехах и пообещать быть самой лучшей и спокойной дочерью, лишь
бы только не отдавал меня замуж. Да что говорить, если я даже
морально подготовилась к тому, чтобы упасть на колени и молить его
о прощении! Но папа не дал мне и слова сказать.
– Сеймур согласен, – ошарашил меня родитель, даже не
поздоровавшись. – Свадьба завтра вечером.
И он уже развернулся, чтобы уйти, но я рванула за ним и крепко
вцепилась в рукав его пиджака.
– Папочка, – проговорила, всхлипнув. – Проси, что хочешь. Ставь
какие угодно условия, но не отдавай меня ему! Пожалуйста…
– Даже так? – с лёгкой ухмылкой бросил отец. Он развернулся ко
мне, обнял за плечи и отрицательно покачал головой. – Поздно,
Аделия. Договор заключён. Можно сказать, что ты уже почти
замужем.
– Пап…
– И в этом договоре прописано, что ты обязуешься сделать всё
возможное, чтобы за ближайшие десять лет произвести на свет не
менее семи наследников.
– Пап… – вот теперь я расплакалась по-настоящему. Даже
разыгрывать слёзы не пришлось.
Увы, это был последний вариант хоть как-то разжалобить отца. Как
ни удивительно, но папа ведь на самом деле меня любил. Я верила в
это. Да, изводила и его самого, и его супругу, и брата с сестрой.
Но в глубине души знала, что ничего мне не грозит – папочка не
допустит, чтобы со мной что-то случилось. И вот результат – он сам
решил испоганить мою жизнь.
И не сбежишь ведь – найдут и вернут. Даже если новые документы
сделаю – мою физиономию в Союзе каждая собака знает. И не пустят
меня ни в один шаттл без позволения супруга, а мой статус будет
отображён на чипе.