Я обернулась и увидела, что он дергает запертую дверь.
– Хэнк, прекрати! Бога ради. Там, наверное, кто-нибудь спит, в твоем распоряжении любая другая комната.
Он продолжал крутить дверную ручку.
– Но что, если я хочу именно этот номер? Что, если он – единственный с приличной ванной…
Дверь распахнулась внутрь, вырвав ручку из ладони Хэнка. Он сделал широкий шаг назад, поскольку в коридор вылетела яркая молодая женщина с рыжими волосами – и при кочерге.
– Какого черта вам надо? – выкрикнула она с сильным акцентом.
Из ее волос торчали лоскутки ткани, одета она была в плотную белую ночную рубашку. Она встала перед Хэнком, сжимая кочергу обеими руками.
– Генри Уинстон Бойд, – невозмутимо ответил Хэнк и протянул руку: – Четвертый. А вы?
Она повернулась и закричала в сторону холла:
– Энгус! Энгус!
Хэнк сделал еще шаг назад, подняв руки в знак капитуляции.
– Постойте. Мы такие же постояльцы. Мы только что приехали. Видите?
Он указал на наш багаж, разбросанный по коридору.
Она рассмотрела его, взглянула на Эллиса и меня и наконец вернулась к Хэнку. Шагнула вплотную к нему, размахивая кочергой у него перед носом.
– Я тут не постоялец, – сказала она, обвинительно прищурившись. – Я Мэг, и я не дежурю до завтрашнего вечера. Так что я ничего до тех пор делать не стану – это всех вас касается.
С этими словами она вернулась в свою комнату и захлопнула дверь.
Секунду помолчав, Хэнк заметил:
– По-моему, я ей понравился.
– Просто выбери комнату, – сказал Эллис.
– Нет, серьезно. По-моему, понравился.
Комнаты были тесные и унылые: в каждой стоял комод, над ним висело зеркало, имелась узкая кровать с двумя прикроватными тумбами, а кроме того – пятачок, где можно было посидеть в продавленном кресле перед камином, и одно затемненное окно. Выцветшие викторианские обои, вытертые коврики.
Хэнк выбрал второй номер, а Эллис и я заняли соответственно пятый и шестой. Пусть Хэнк и не объяснил, почему он выбрал именно эту комнату, понять было несложно.
Несмотря на все, что нам только что пришлось вынести, он замышлял романтическое завоевание. Я уже и так сердилась из-за Вайолет и была уверена, что Хэнк так и не сказал ей, что мы уезжаем, но в тот миг была близка к бешенству. Потом мне пришло в голову, что Хэнк, возможно, не думал, что развлечение с Мэг сойдет за неверность. Может быть, он просто чувствовал себя в праве, думал, что у него droit du seigneur насчет служанок.