Община хиппи. Вот куда я попал. Только они себя так не называют.
Смотрел я как-то передачу про них. В общем-то ничего сильно плохого
не скажу. Просто сборище бездельников. Не знаю, как ещё оценить
таких людей, которые декларируя свободу, зависят от общества. Они
живут праздно, принимают наркотики, слушают музыку и занимаются
любовью.
Последнее и мне интересно. Особенно в связи с откровенно
соблазняющими позами Николь.
Но оказалось, что нам полагается слушать не только музыку, но и
пропагандистскую речь барабанщика. Пока Стив пил пиво, давая отдых
пальцам, его напарник завел речь о свободе, равенстве и
братстве.
Интереса подобное у меня не вызывало, и веру в такие явления ещё
в прошлой жизни растерял. С разочарованным видом я встал, и
собрался покинуть «прекрасных людей». Разумеется, незамеченным это
не могло пройти, и барабанщик не замедлил высказаться.
— Что, юноша? Послушал нашу музыку, выпил наше пиво, и считаешь
нас недостойными твоего общества? Твои движения и весь твой вид
говорят, что ты из аристократов. Но я видел, что наша игра тебе
понравилась, можешь не отрицать. А значит, аристократы тоже не
отличаются от нас. Мы все равны! И в стремлении к свободе, должны
отринуть войны, и изменившись изнутри, познать её ценность. И жить,
оберегая свою свободу в братстве с единомышленниками.
Едва оратор обратился ко мне, я замер. Ладонь Николь прижатая к
моей руке, в попытке остановить, тоже замерла. Можно было бы уйти,
но не хотелось портить мнение девушки о себе. Поэтому дослушав
слова барабанщика, а сказал:
— Нет!
— Что — нет, юноша?
— Нет, не существует абсолютной свободы и долгого равенства.
— Но мы стремимся к этому. Мы равны друг перед другом, и
свободны в единении с природой.
— Вы зависимы от плодов цивилизации. Пьете пиво сваренное на
промышленном оборудовании, играете на инструментах, изготовленных
промышленностью, одеваете одежду, живете в домах. Без этого вы
будете просто дикарями, а пока что, вы просто потребители продукции
промышленности. Вы не свободны. Единственная ваша свобода — это
свобода от пуританской морали, — я кивнул в сторону кустов, откуда,
недавно, слышались звуки. — А с равенством все ещё проще. Разве
равны… допустим Стив и я? Конечно нет. Если бы это было так, то я
бы тоже умел настолько же великолепно играть. Или он не умел. Точно
так же не равны Николь и ты. Ведь как ни старайся, но родить
ребёнка ты не сможешь.