— Работаю, — хрипло ответил Кирилл.
— О! Кстати о работе! — вдруг оживился Ник и приобнял меня. — Ты когда в декрет собираешься?
Чашка со звоном разбилась об пол. Кирилл так и сидел с вытянутой рукой и просто сверлил место на моей талии, где лежала рука Никиты.
— Какой декрет? — глухо переспросил он. И Никите бы замолчать и прекратить поясничать, но...
— У нас будет маленький, — с улыбкой от уха да уха проговорил смертник по имени Никита и притиснул меня к себе еще сильнее. Кирилл угрожающе медленно поднялся из-за стола.
— Что? — выдохнул он почти спокойно, но я видела, как пульсирует зрачок. Как бешено бьется жилка на шее. Да он нас сейчас прихлопнет одним замахом! Я выпуталась из объятий Ника, который явно веселился, и попыталась объяснить:
— Он шутит. Вернее, беременность есть, но к Никите это никакого отношения не имеет.
— Имеет, — влез Ник.
Мы одновременно с Кириллом цыкнули на него.
— Сколько недель? — вдруг спросил старший вер.
— Около двух, — спокойно ответила я. — Мне просто стало нехорошо, поэтому я и рассказала Нику. Простите, я не знала, что он так шутить начнет, — я оправдывалась, хотя ведь ничего плохого и не сделала, но почему-то глядя на Кирилла Викторовича мне хотелось прояснить ситуацию.
Злость в его взгляде сменилась еще одним оттенком, который я совершенно не могла понять — болью.
— А будущий отец знает? — почему-то спросил он.
— Это... только мой ребенок, — ответила я, стараясь не уходить во вранье. Вряд ли такой мужчина оценит беременность по залету после корпоратива. У Ника хватило мозгов промолчать.
— Ясно, — когда глухо ответил Кирилл Викторович и сжал руки в кулаки. Напряжение в его позе давило на меня физически. — Я загляну позже, — сказал он брату и похлопал его по плечу, но взгляд у него был отрешенным и пустым. Ник проводил его, что-то тихо еще сказал на прощание, а я смотрела на осколки от чашки и все внутри сжималось от странной тоски, вдруг сковавшей грудную клетку. Взгляд старшего вера, больной и несчастный, меня так и не отпускал.