До «Персефоны» Рэм полагал, что боевое слаживание – удел
десанта, это их гоняли на подобных машинах до посинения. Но
оказалось, что есть программы и для пилотов.
Зануда Дерен ему все входные данные расписал. Оставалось только
голову ломать, бывают ли в реальности такие сражения и манёвры?
Тренировка была похожа на игру с полным погружением. Темп Дерен
задал сумасшедший. И как только дополнительная реальность погасла,
Рэм поспешил вывалиться из имитации пилотской кабины на
прорезиненный пол спортзала.
Он был весь мокрый: по лицу так текло, что попадало в глаза.
Ну его, такой темп. И такой сумасшедший бой.
Рэм не особенно смотрел, куда прыгает, и чуть не свалился на
Дерена, стоявшего как раз под капсулой для виртуалки.
– Ой, – сказал Рэм. – Я нечаянно.
Дерен только отстранился слегка, он уже привык, что ловкость у
Рэма – состояние периодическое. Иногда она была, а иногда куда-то
пропадала.
Он просто шагнул в сторону и отчитывать напарника не
собирался.
– Пошли, я тебя проинструктирую.
Рэм вытер мокрое лицо рукавом комбинезона и поспешил за старшим.
Инструкция – так инструкция. Тоже не привыкать.
***
Дерен, даже шагая по длинным сероватым коридорам «Персефоны»,
продолжал размышлять о чём-то глубоко и сосредоточенно. Рэм знал у
него это выражение лица: «сундук закрыли, ключ утопили…»
Он молча шёл следом, раздумывая, зачем же Дерена, Роса и Млича
собирал капитан Келли? Но ничего умного в голову не шло.
Дошагав до их совместной каюты, слепленной из двух изолированных
жилых модулей, Дерен остановился у входа в свою часть и пропустил
Рэма вперёд.
Тот вошёл, разглядывая привычную спартанскую обстановку
старшего. В модуле Рэма было повеселее. На полках стояли фигурки
собак – подарки Амали, изучающей лепку. Над кроватью висел
сплетённый ещё на Джанге ловец снов.
Дерен таких вольностей не допускал: кровать, стол, два кресла.
Из личного – только книги.
За два года Рэм изучил привычки лейтенанта от и до: раз
инструктаж, нужно садиться за стол. Без вариантов.
Он плюхнулся в кресло, но тут же вздрогнул и выпрямил спину.
Дерен расхлябанности не любил, приходилось соответствовать.
Нет, Рэм старшего не боялся. Дерен его за два года не то что не
ударил ни разу – голоса не повысил. Даже отчитывал так ровно и
спокойно, что лучше бы бил. Потому что от сдержанного
неудовольствия лейтенанта у Рэма холодело внутри, и желудок
приклеивался к позвоночнику. И не у него одного.