Я всегда любил пасмурную погоду и полумрак. Над этой моей странностью коллеги даже подшучивали: кому по душе хмарь, у того на душе нечисто.
Почему я не любил солнечный свет? Не знаю, не уверен.
Уверен лишь в том, что больших грехов на мне нет, я не вор и не убийца. Прятаться мне не от кого, да и незачем.
В самом деле, злодей или вампир? Крови не пью, а зла… Зла я не делал. Если кого-то, когда-то огорчал – простите от души.
Делая зло ближнему, не осознаешь, что делаешь зло только самому себе.
Мне показалось, я слышу её голос.
Это вы, мадам?
Откуда вы свалились на мою бедную голову?
Всё прожитое время я был уверен, что делаю всё правильно.
Почему же теперь в сомнении?
Наверное, в самом деле, что-то совершал не так, рассуждал не так, поступал не так. Настолько НЕ ТАК, что мне (дабы на путь истинный наставить) прислали Человека.
А кто прислал? Для чего?
Глупости. Только и осталось, что в мистику удариться.
А там, как в любой религии, объяснения легки: сверхъестественно всё, в чем мы живём: небо, дома, деяния.
Может быть, просто с возрастом, наступила пора посмотреть на всё другими глазами. Сорок пять лет – в самый раз переходить на иную платформу мировоззрения.
Тяжкие раздумья преследовали меня всё это время, но я не знал их истока.
Теперь мне ведомо, теперь мне многое открылось.
Всё было. Всё помню.
Крутилось сумасшедшее колесо. Спрыгнуть с него казалось невозможным, настолько глубоко чернота поселилась в душе. И ничему и никому, казалось, не под силу вытащить наружу всю эту безобразную массу грязи, нелепицы, пустоты.
Жизнь теряла смысл даже тогда, когда он в ней появлялся.
И вот приехал человек, доселе мне неведомый.
И под воздействием её мелодичного голоса, незримых манипуляций, молитв, которые брались неведомо из какого источника, и неистребимого запаха сирени, – всё это попёрло из меня.
Я стал переоценивать ценности; взвешивать, а ценности ли это?
Я стал строже относиться к себе и терпимее – к людям.
Я стал более независим с начальством; соображать, что кроме работы на свете есть ещё что-то.
Я стал внимательней к жене, я вспомнил о детях.
Понимаете, я стал плакать, когда есть повод; я почувствовал способность к самопожертвованию.
Я стал входить в положение людей и помогать им.
Я почти перестал ненавидеть.
Но следом за этими мыслями кто-то нашептывал другое: «Чего ты дергаешься как марионетка? Ну и что? Приехала баба, наболтала всякого и уехала. А ты теперь соображай, мучайся, как придурок. Она же разъезжает по городам, стрижет бабки и охмуряет доверчивых простаков. Тебя что, мало обманывали и подставляли?»