И, всерьёз, ссориться с уважаемым в районе ментом, ему тоже никакого резона не было.
Но если в юридическом смысле инцидент сошёл Фёдорову с рук, то в моральном плане оставил неприятный осадок. Чем больше Игорь думал о словах «терпилы», тем отчётливее понимал, что его «битые уста» тогда, увы, глаголили истину.
А ещё – Фёдорову вспомнилась история с некогда знакомым ему парнишкой по имени Вадим, с биологического факультета.
Тот был кандидатом в мастера спорта по боксу, прошёл хорошую подготовку в ВДВ. По окончании учёбы устроился в ОМОН командиром взвода. Служил ревностно, добросовестно и быстро набирал в глазах начальства бонусы по службе. Нужно было видеть как в любую погоду, по колено в грязи он терзал подопечных на полосе препятствий и в марш-бросках. Сам всегда впереди! Личный пример он ставил во главу угла любой командирской деятельности…
А потом был кровавый Октябрь – девяносто третьего…
При участии в трагических событиях у «Белого дома» он со своими ребятками явно перестарался «защищая молодую ельцинскую демократию». Механически выполнял приказы, о которых лучше и не вспоминать. Тогда командир был отмечен руководством, премирован и повышен в звании, а вскоре должен был получить квартиру, (их сулили ещё до кровавого штурма», но почему-то всё больше сникал и, аккурат на вторую годовщину печальных событий кровавого октября, пустил себе пулю в висок. Прямо дома, у телевизора, который передавал репортаж о тех страшных и катастрофических для Истинной Российской Демократии событиях.
Кстати, на похоронах большинство комментариев сослуживцев сводилось к тому, что – «чего, мол, парню не хватало – вот-вот бы и квартиру отдельную получил!»
Очевидно, подавляющее большинство из них, считали, что свести счёты с жизнью можно лишь из-за скудного жалования или неурядиц с жилплощадью, но никак не по другим причинам…
И чем больше Фёдоров обо всём этом думал, тем больше злился и на себя, и на свою работу. На работу – перемалывающую любую индивидуальность, делающую тебя просто винтиком в чьей-то далеко не всегда красивой игре. Винтиком давно не смазанного и сбоящего, а главное непонятно кому и для чего служащего, механизма.
Приход к власти отставного подполковника КГБ Путина, несколько развеял тягостные мысли, как-то обнадёжил. Поэтому инициативу сверху о кардинально новом подходе к работе органов внутренних дел и даже последующую смену названия на «Полиция» он воспринял с полным пониманием. Хотя и величал теперь сослуживцев «полиционерами», в силу своего неистощимого чувства юмора…