Рассказы о прожитом - страница 15

Две недели отпуска пролетели счастливо-бурным вихрем. Кое в чем помочь отцу удавалось только с утра, а к обеду собираются гости – христофоровские и из соседних деревень. Приносят бражку, медовуху, настойки. Жили мои земляки в общем-то бедновато, но таких голодух, о которых я слыхал в Ростове, у нас не было. Отец пожертвовал на застолья барана и овцу.

Ходили с Ольгой по полям, знакомым пожням, начавшему желтеть березняку. Не мог надышаться родным воздухом, запахами убранной ржи, коптящих овинов, увядающих трав. Страшно хотелось сбросить с себя военную форму и остаться в своей избе, в своей семье. Но служба есть служба. Пришлось возвращаться в полк. Родня опять провожала меня до Сольвычегодска. По ледяной воде Вычегды еще шли пароходы. Я во второй раз смотрел с кормы на оставленную пристань, где плакала Ольга, а наши родственники махали вслед пароходу платками и картузами.

В 106-м полку я пробыл недолго, близко ни с кем не успел сойтись, поэтому не помню сейчас по фамилиям ни командиров, ни сослуживцев. Вернувшись из отпуска, принял взвод, но командовать им, можно сказать, мне не пришлось. Народ во взводе подобрался боевой, большей частью из бывалых солдат, прибывших в Вятку из госпиталей. Слушались они меня плохо, обращались ко мне чаще на «ты», звали по имени-отчеству, а с вопросами, бытовыми и служебными, шли обычно не к командирам, а в солдатские комитеты. Комитеты были избраны и в полку и в каждой роте.

Учебные занятия в ротах не велись. Единственное, что мы делали, так более или менее сносно несли караульную службу да выходили на хозяйственные работы по обслуживанию внутренних потребностей полка. В казармах шли бесконечные споры на знакомую тему: скоро ли кончится война? Я выше говорил о низкой дисциплине в Ростове и Одессе, но то, что я увидел в Вятке, не подлежало никаким сравнениям.

Солдат никто ни от чего не удерживал. Офицеры, словно предчувствуя конец своей власти, старались не замечать безобразий. Солдатские комитеты тоже по существу бездействовали, только давали наряды на работы да выносили порицания за проступки в карауле или за хулиганство в городе.

Полк катился к полному разложению. То выявится пропажа оружия и патронов, то группа солдат растащит продукты в частном магазине, то пьяный часовой откроет беспричинную стрельбу, то в столовой возникнет кем-то спровоцированная драка. Многие солдаты перестали бриться и постригать бороды, ходили в распахнутых шинелях без ремней, курили где попало, являя собой пример распущенности, апатии, безразличия ко всему, что делается вокруг. Росло число дезертиров.