Тиберий закрыл глаза и так плотно сжал зубы, что они скрипнули. Теперь тесным стал не только галстук.
«Успокойся, извращенец».
– Так, почти достала, – выгнувшись, как кошка, Лора наконец дотянулась кончиками пальцев до злополучной помады. Когда она выпрямилась, верхняя пуговка блузки, не выдержав выпавших на ее долю испытаний, расстегнулась.
– Тиберий, ты только что сломал мою любимую обсидиановую ручку, – заметил Майкл.
– Правда? – с усилием возвращаясь к реальности, Тиберий опустил глаза и увидел, что сжимает в ладони сломанную пополам черную перьевую ручку. – Пожалуйста, прости. Даже не заметил, как взял ее.
Тут и Лора обратила, наконец, внимание:
– Что с тобой? Ты как-то побледнел, взгляд стеклянный.
– Да он просто задумался, – добродушно успокоил ее Майкл, – ты же знаешь этих ученых, у них вечно голова забита какими-нибудь высокими философскими изысканиями. Тиберий, милый, тебе вот для счастья чего не хватает?
Тиберий вздрогнул и в этот момент по комнате прокатился густой, громкий бой бронзовых часов.
– Наверное, таких часов, – бросил он первое, что пришло в голову. И немножечко лукавя. Лора вскинула брови, но Майкл понимающе закивал:
– Я понимаю, о чем ты. О праве на некий вычурный каприз, об отходе от установленных норм.
– Да, да, – поспешно кивнул Тиберий, – именно об этом.
– Кстати, – Майкл пригубил чай и с веселым любопытством взглянул на Ланселота, – а наш непоседливый друг – почему здесь? Я, собственно, не против, просто любопытно.
Лора вздохнула:
– Марта переживает, что я делаю из нее домохозяйку, и потому отказалась сегодня за ним присмотреть.
– Довольно странно, учитывая, что она никогда не работала, и практически не выходит из дома.
– Ну, она говорит, что я не вижу в ней личность, – Лора раздраженно махнула рукой. – Мне пришлось взять Ланса на совещание попечительского совета. Теперь одним попечителем меньше. Ему не понравилось, видите ли, что Лансик занялся страстной любовью с его деловым портфелем. Зануда…
Лора почесала виновника изменения состава попечителей за ушком и откинулась на спинку дивана. Ни она, ни Майкл расстегнувшейся пуговицы не заметили, но Тиберий с усилием перевел взгляд на картину, висевшую перед ним на стене. На ней были изображены покрытые снегом отроги альпийских гор, но перед внутренним взором профессора истории была совсем другая картина.