Дюваль и сам-то толком не знал, зачем ему исследовать какую-то систему, каких в Галактике множество. Очевидно, его тянуло что-то неизвестное, неизвестное разуму, но отлично знакомое сердцу. Он хотел представить себя первооткрывателем, поэтому он улыбался, и в его улыбке было что-то детское, озорное и неуловимо знакомое каждому человеку. Каждый сталкивается с подобным чувством, рано или поздно. Пребывая в таком состоянии, даже в какой-то степени, предвкушении чего-то интересного Дюваль благополучно нарушил один из основных пунктов документа, который подписывал накануне своего отлета: он не поставил в известность Центр исследования на Земле об обнаружении новой планетной системы.
Дюваль, как и множество людей, был прагматиком, поэтому относился довольно скептически к мнениям ряда энтузиастов о наличии в Космосе высокоразвитиых цивилизаций. Однако при этом в силу своей ученой принадлежности он понимал, что невозможно отрицать то, невозможность чего доказать невозможно. Та же математика подсказывала абсурдность предположения об уникальности человечества, то есть мнения о том, что человеческая раса и цивилизация являются единственными в своем роде во Вселенной. Дюваль знал, что до сего времени люди открыли две цивилизации в сравнительной близости от Солнечной системы. Обе были в зачаточном состоянии, негуманоидные, обе были нисколько не похожи на людей. Ни внешне, ни внутренне. Это были совершенно чуждые человеку существа, хотя и с довольно высоким, пока не развитым в силу эволюции, интеллектом. Есть ли в Космосе не просто разумные существа, но похожие на нас, с одинаковым мышлением, видом общества и прочим? Таким вопросом задавались на Земле не одно поколение, но ответа реального не было. Дюваль и думал не мог, что именно ему суждено ответить на него, и как! Он часто потом думал о том, не было ли все это предрешено каким-то образом, зачем он вообще пустился в космическую одиссею, почему оставил дорогую сердцу науку взамен волнующего одиночества космического корабля? Ведь что-то заставило его сделал такой поворот в своей жизни, но что, он так и не сможет понять. А кто может объяснить тот или иной свой важный шаг, сделанный в минуту энтузиазма и наплыва необъяснмых чувств?
Конец ознакомительного фрагмента.