– Мир лучше войны; но какого лешего мы здесь торчим уже больше месяца, – ворчал другой.
Послы задержались в Казани. Из Нижнего Новогорода постоянно приходили грамоты, в которых сообщалось о недовольстве князем простыми воинами и воеводами.
Тогда Иван приказал: пусть добровольцы идут на Казань.
В мае на Казань от Нижнего Новгорода отплыла большая судовая рать под руководством Ивана Руно. Добровольцами оказалась большая часть воинства, собравшегося в Нижнем Новгороде.
Руно – опытный воевода избрал тактику стремительного нападения. Воины налегали на вёсла и рать подошла к Казани не замеченной татарами.
Увидев русские суда-насады жители Казани бросились к воротам крепости; но многие ничего не заметили. Русские воины бросились рушить и жечь посад. Казанцы прятались в подвалах и мечетях. Мечети запылали, как когда-то пылали русские храмы с прятавшимися в них мирными жителями во время нашествия Батыя.
Освободили большой полон: московский, рязанский, литовский, вятский, пермский, устюжский. В Казань рабов продавали степные татары. Это были литовские и рязанские крестьяне.
Можно было предпринять штурм Казани. Иван Руно был не только умелый воевода, но и опытный политик. Такая решительность могла прийтись не по душе великому князю, который вёл переговоры с Ибрагимом.
– Поворачиваем обратно, – приказал он.
Русское войско отплыло вверх по Волге домой.
Руно велел сделать стоянку на острове Коровнич. Не успели ратники устроиться для отдыха, на серой волжской глади показались суда татар.
– Приготовиться к бою! – скомандовал Руно. – Молодых воинов и пленников отправить на остров Ирыхов!
Воевода не хотел рисковать не опытными ратниками. Он оставил рядом с собой только старых и опытных воинов.
В кровопролитной битве русские ратники отбились от татар, которые отступили.
Иван Руно встретил послов касимовской царицы, плывших из Москвы. Они сообщили о мире, заключённом между Иваном и Ибрагимом.
Руно отправился к Москве, но татары продолжили преследование русских.
– Почему они следуют за нами? – спросил Руно молодой воин. – Ведь между нами теперь мир.
– Мы вроде считаемся, как и не воины князя, когда пошли на Казань; ведь мы пошли, как доброхоты-добровольцы, – ответил Руно.
Молодой воин скривил рот в непонимании. В его молодой голове не укладывались хитросплетения большой политики.