– Так, ведь, девонька, и на похороны подсобрать надо, и выпить хочется, а наливают не каждый день… – потупилась старуха.
– А говорила у тебя больше ничего нет, – укоризненно посмотрел на Галю Розанов. – Где эта камера хранения?
– На Латышском вокзале… Только как эта старая пьянь воспользовалась бы ключом? – недоуменно пожала плечами Лазаренко.
– Сделала бы копию. Потом послала кого-нибудь проследить за тобой. Ты сама к своему тайнику привела бы воров. Бабке процентов десять бы перепало, – пояснил Розанов.
– Нет, лучше я ментам все сдам, чем этой козлихе на пропой оставлю, – вздохнула Галина. – Мне какое-то послабление за это будет?
– Суд учтет чистосердечное признание и добровольную выдачу похищенного, – заверил Розанов.
На вокзале прихватили пару патрульных и столько же понятых. Галя привела всех к автоматической ячейке и по приказу Розанова щелкнула ключом. Старший опер плечом отодвинул ее и достал большую сумку.
– Ваша сумка? – спросил он Лазаренко.
– Моя.
– Что в ней?
– Картина, видеокамера, видеомагнитофон, фотоаппарат…
– Прошу зафиксировать! – раскрыл Розанов сумку и принялся доставать из нее предметы.
Оформив протоколы обыска, изъятия материальных ценностей у Лазаренко и Бабки Веры, а также протокол задержания Питбуля и изъятия у него огнестрельного, а также холодного оружия, оперы снова вызвали на допрос Галину.
– Из квартиры убитого вами Коржакова были вынесены пять картин. У тебя, Галя, нашли два холста. Где еще три? – начал Розанов.
– Так, я же говорила, что мы их толкнули за пятьдесят тысяч баксов, а деньги в казино проиграли.
– Что еще за казино? В Большом городе они давно запрещены!
– Подпольное казино. Недалеко от Латышского вокзала, в Дарьиной роще находится. Игра идет в подвале, но такое впечатление, что находишься не в подвале, а в сказочном дворце! Такое красивое место, такой сервис, что не жалко проиграть! Правда, когда у нас «бабки» кончились, а Валерка хотел золотую цепь на кон поставить, высококлассный сервис кончился. Вышвырнули нас из заведения как дешевых прошмандовок!
– С казино мы разберемся. Кому сбыли картины? – оторвал голову от протокола Хомутов.
– Так, опять же я говорила – барыге, который навел нас на художника. Мы еще с Валеркой удивлялись: деньгами крутит большими, а ездит на фиговенькой «Волге». Цвет машины черный, а номера я не запомнила…