– Что с тобой, дорогая? – ласково спросил он, забыв их утреннюю размолвку, чувствуя, что отдал бы все на свете, лишь бы она была здорова, жизнерадостна и любила его или хотя бы азартно ругалась с ним.
– У меня очень болит голова, – со стоном отвечала она.
– Что нужно сделать, чтобы ты поправилась? – взволнованно спросил Тед.
– Умыться, выпить горячего чаю и спать, – простонала Мелинда.
– Да, дорогая, все что захочешь, – нежно сказал Марш и распорядился насчет чая. – Пойдем, я тебя умою, – он снял с нее шляпку, жакет, вывел во внутренний двор к колодцу, набрал воды и приказал:
– Раздевайся, дорогая.
Мелинда была шокирована.
– С ума сошел, что скажут люди?
– Что мы везде занимаемся любовью, – с усмешкой ответил Марш, подошел к ней сзади и твердыми пальцами расстегнул пуговицы ее блузки. От прикосновения его теплых пальцев дрожь прошла по телу Мелинды. На мгновение она забыла всю свою боль и только наслаждалась прикосновениями его рук.
– Умывайся, дорогая, я тебе полью, – предложил он.
Мелинда повиновалась, и, действительно, после умывания ей стало легче настолько, что она предложила:
– Полить тебе?
– Не смей поднимать тяжести, – отрезал Тед. – Я сам!
Он достал еще ведро, снял рубашку и с наслаждением окунул голову в холодную воду. Мелинда смотрела на его гладкое мускулистое тело, и уже знакомая горячая волна пробегала по ее спине, во рту ее пересохло, руки тряслись. Она тут же опустила глаза, но трепет губ выдал ее желание. Он шагнул к ней и мягким ласкающим голосом предложил:
– Милая, позволь мне любить тебя. Любовь – лучшее средство от головной боли!
– Нет, – выдохнула она, отступая с расширенными глазами. Он ей так нравился, что было просто больно от влечения к нему. Но ущемленная гордость взяла верх – он отстраняет ее, когда есть время и место, а предлагает свою любовь в самые неподходящие моменты. О чем он думал прошедшей ночью? Он ее пожалел? Он может засунуть свою жалость вместе со своим техасским акцентом…
Она побледнела, надменно выпятила подбородок и сказала:
– Не смей разговаривать со мной с этим проклятым техасским акцентом!
Его глаза полыхнули сапфировым огнем, и он произнес, нарочно растягивая слова:
– Дорогая, тебе не нравится мой голос?
«Нравится, нравится, я слабею от твоего голоса, он сладкой волной растекается по моему телу, я лишаюсь способности мыслить, а от твоего рта мои колени превращаются в желе, и земля уходит из-под ног… Но я никогда этого тебе не скажу».