Великая Родительница взмахнула зеленым платочком, который держала пальцами правой руки, и исчезла с глаз Тиша. Он повернулся и тихо побрел в Березов, горько переживая пропажу той, которая была вторым солнцем в его окне.
– Готовь мне чего-то на дорогу, матушка. Ухожу утром на поиски дочери головы нашего. О том ему сказал. А он заверил, что тебе поможет завсегда. – Объявил Тиш, когда вечером воротился домой.
– Как же так сын?! – Воскликнула мать. – Отца только проводили навсегда. Теперь ты уходить собрался. Надолго ли?
– Не знаю того… – Задумчиво произнес Тиш. – Как оно там обернется все, кто ведает? Только должен искать! Клятву на то Ларе давал!
– Коли так, то перечить не могу. Клятва мужская главнее всего. Соберу уж чего-то. – Сдерживая слезы, проговорила мать.
– Спозаранок, по свежести утренней в путь отправлюсь, Чтобы солнцепек в тени переждать где-нибудь. Равниной пойду. Там поля все больше. Не то, что в лесах наших. От солнца шибко не укроешься.
Глава вторая. Топор тебе дан будет
– Не знаю, почему ты и куда собрался, но верю: всей душой готов спасти дочь мою! – Произнес на прощание Дудан. – Молод еще совсем. Силы полной набраться не успел. Трудно тебе одному будет. А кого пошлю с тобой, когда не ведаю, куда путь держишь? Если в дальние земли занесет, так и попутчики в тягость могут стать. Одному, пожалуй, легче будет через препоны пробиваться. Где хитростью, где смекалкой, а где и ловкостью охотника лесного. Пусть хранит тебя Великая Родительница! Дай-ка, обниму на прощание. Коли вдвоем вернетесь, вдвоем и дальше по жизни пойдете. На то тебе слово отца! Иди!
Дудан и Тиш крепко обнялись на прощание. Тиш пошел своей дорогой, а голова долго смотрел ему в след, шепча чуть слышно толи молитвы, толи заклинания какие. Всякий, кто поставлен был на службу богам, мог творить такое, что иному не под силу было. Видать, решил Дудан чем-то облегчить путь молодому охотнику.
День клонился к вечеру, когда усталый Тиш, бредущий к цели по бездорожью ковыльной степи, оказался у высокой серой скалы, казавшейся осколком чего-то громадного, упавшего сверху и воткнувшегося тупым концом в землю.
– Тут и заночую. – Решил для себя, обходя скалу по периметру и подыскивая возможность подняться на нее. – Лучшего и не придумаешь. Никто тайком подкрасться не сможет. Ни зверь, ни человек. Разве, птица какая? От той опаски большой быть не может.