– Верну топор на место, когда обратно придем! – Заверил Щипа Тиш.
– Хорошие слова! Только… скоро ль такое станется? – Произнес Щип, облизывая деревянную ложку, которую тут же сунул за пояс. – Все. Поели. Теперь пора и наружу выйти. Там ты свой топор получишь, а заодно и с Чернышом познакомлю. Третьим он с нами в походе будет.
– Ворона своего, отец, не оставь! Как друг другу весточки слать будем? – Напомнил Цып.
– И то верно. Нельзя такую птицу оставлять. – Возьми его Тиш к себе на плечо. – Он не всегда на нем сидеть будет. Они с Чернышом наш путь наперед смотреть станут. Чтобы кому хитрому в лапы не попали. Пошли.
Когда вышли на площадку, к Тишу подбежал большой черный волк. Он присел напротив него, слегка рыкнув, больше по привычке, чем от злобы.
– Вот он и есть Черныш наш. – Пояснил Щип. – С Синих Гор родом. Такие волки только там есть. Он у меня еще щенком оказался. Подарок. Брат мой старшой подарил, когда навещал его. Теперь подрос. Пятый годок ему ныне пошел. Теперь про топор!
Щип поставил перед собой на колени Цыпа и Тиша. Первому велел слушать, а второму поручил повторять за собой слова клятвы, которую должен дать тот, кто владеет таким топором.
– Богу Погрому и матери его Великой Родительнице клятву даю! – Повторял за пещеряком Тиш. – Никогда не поднимет моя рука топора этого без надобности оборонить себя, или людей, защиты моей ждущих! Никогда не оберну силу его во зло иному по прихоти своей, но без надобности в том верной! Никогда не дам его в руки чужие, пока жив останусь!
Как только клятва была произнесена, Щип подал Тишу топор, держа его обеими руками.
– Даже для меня тяжел он. Но хозяину своему тяжесть являть не будет.
– Совсем не тяжел! – Воскликнул Тиш, вскакивая на ноги и размахивая топором.
– Нашел он своего хозяина, которому и слажен был загодя. – Заверил его Цып, становясь рядом, но так, чтобы не задел его случайно радующийся Тиш. – Полегче маши! Поранишь невзначай!
– Теперь все! – Объявил Щип. – В путь.
Когда Щип с Тишем спустились с холма, путь их сразу пролег по зеленой траве, плотно прикрывавшей своими плетущимися побегами землю и только изредка позволявшей пробиться к солнцу пучкам других трав. Трава эта, словно жесткий ковер была украшена мелкими желтыми и оранжевыми цветочками. Виднелись, местами, и кусты разной величины. Случались тут иногда и малые рощицы. Они, по праву сильнейших, возвышались в тех местах, которые им понравились. Не было только видно вокруг ни одного ручья, речки или озерка. Странно было смотреть на зелень, которая обходится без воды.