Я притянула Людвига еще ближе к себе, отказываясь понимать и
принимать, почему его ноги больше его не держат.
– Нет! Нет, вы так не можете! – мой голос был настойчив. Черт!
Да я же в магическом мире! Здесь все почти как в сказке! Принцы,
принцессы, короны. Здесь не могут просто так умирать люди и уж тем
более те, кто мне так дорог! Осознание того, что мой секретарь мне
дорог, настигло внезапно, словно удар в солнечное сплетение. Подлый
и неожиданный, выбивающий воздух и последние капли здравого
смысла.
– Живите, – буквально прошептал Людвиг на медленном выдохе и его
глаза неестественно закатились, а тело еще больше обмякло в моих
руках.
Все мое естество содрогнулось, словно из меня живьем выдернули
сердце, а затем взгляд упал на виновницу происходящего.
– Тыыыы, – я искала глазами принцессу Аделаиду, но почему-то
видела я ее сейчас нечетко, – тыыыыы! – я указывала на принцессу
своим пальцем, я хотела бы сказать больше, но просто не могла
подобрать правильных слов, все они казались какими-то совершенно
бессмысленными и глупыми. Неважными. Я не могла больше удерживать
Людвига, ноги расползались и отказывались меня держать, он, скорее,
уже лежал на моих коленях, а огромное темно-красное пятно
расползалось на юбке. Словно предвестник бесповоротности
происходящего, в которое мне до сих пор не хотелось верить.
Двое помощников Людвига не только крепко держали в своих руках
эту бахрийскую тварь, но и, кажется, ловко застегивали на ней
наручники с магическими ограничителями, пока принцесса корчилась от
боли на полу. Сказать точно я не могла, слезы застилали глаза.
А сердце внезапно резко толкнулось и застучало вновь с бешеной
силой. Требуя крови, требуя мести!
Анна
Все дальнейшее показалось мне каким-то нереальным, размытым,
ненастоящим, вот я кидаюсь к Аделаиде, каким-то совершенно
невероятным образом раскидывая по дороге амбалов. Словно это не
огромные мужики размером сразу с два шкафа, а маленькие мячики для
настольного тенниса.
Вот деру принцессе ее длинные черные пакли, она, конечно, орет
как резаная, но меня это почему-то не только не останавливает, но
даже раззадоривает. Как будто к той боли и ярости, которые
поселились у меня внутри, добавили звук. Созвучный с тем, что было
у меня внутри.
Сама я почему-то кричать не могла. Но крики принцессы как-то
успокаивали, настраивали на правильный, кровожадный лад.