Продолжая чертыхаться, он схватил букет и с остервенением кинул его на пол.
- Как ты, моя дорогая? – бережно взял вазу, словно та была невиданной драгоценностью, и вылил из нее воду. На его истошные вопли прибежала горничная, и Разумовский осторожно передал ей «свою прелесть». – Высушите ее максимально аккуратно и осторожней с покрытием. Оно очень хрупкое. Понимаете, что вы только что натворили? – закричал он мне и посмотрел на Славу. – Поговори со своей девушкой, прошу тебя. Пусть ни к чему не прикасается, особенно к экспонатам и картинам.
И ничего, что я стою рядом, и можно недовольство высказать мне, а не через третьих лиц.
- Я не знала, что ваза настолько ценная, - пыталась защищаться, но мне не было оправдания.
Я едва не загубила музейное творение, но это не повод Разумовскому кричать на меня.
- В этом доме все ценное, уясните это себе, барышня, - гордо подняв голову, заявил рабовладелец.
Монстр еще долго разорялся, разговаривая с экспонатами, словно те были живыми людьми.
- Твой отчим случайно не тронулся умом, - спросила у Славы, когда он понес очередной бред про редкость и дороговизну.
- Что? Нет, - Слава хохотнул. – Он всегда такой.
- Вы ведь обо мне шепчетесь, верно? – Разумовский остановился и прислушался к нашему разговору.
- А вы, папочка, еще и параноик, - шутливым тоном заявила я. – Уверена, вы считаете, что земля движется исключительно вокруг вас.
У монстра даже глаза из орбит полезли на такую дерзость, но мне терять нечего. Немного позлю зверя, получу от него вечный бан и улечу в далекую даль.
- Я поняла, - продолжила, пока рабовладелец не перехватил инициативу, - у вас просто мало денег, вот вы и злитесь, что я посягнула на вашу драгоценную вазу.
- Я достаточно зарабатываю, - нахмурился Разумовский.
Мне показалось, или его задели мои слова.
- Видимо не очень много, если так разоряетесь. Сами подумайте, если были богачом, махнули бы рукой и купили себе новую вазу. А вы из-за этой убиваетесь, потому что потратили на нее свои последние деньги. Твой папаша не так богат, каким представлялся, - покачала головой, в упор глядя на жениха, - не знаю, соглашусь ли я выйти за тебя замуж при таком раскладе.
Как и в прошлый раз я ретировалась первой, не дожидаясь развязки, но очередная беда на мою голову свалилась, когда не ожидала. Я как раз рассматривала картины, которые нельзя трогать, как на второй этаж вбежал Разумовский. Глаза опять бешеные, и кулаки сжимаются, словно хочет меня придушить.