Мама в этот момент резко вскидывает голову и внимательно смотрит на меня, отчего я теряю дар речи.
– Скажи мне, что ты не трогала эти деньги, дочь, – некогда ласковый и переливчатый голос сейчас звучит каркающе, будто у вороны на последнем издыхании.
Она нервным движением языка облизывает нижнюю губу, затем прикусывает ее, а сама смотрит на меня с отчаянной, на грани истерики, надеждой.
– Мам… – шепчу, не в силах говорить обычным тоном.
Отслеживаю любую проскальзывающую эмоцию на ее лице. Вот только с каждой пройденной секундой она вся будто темнеет, лицо становится землистым, почти сравнявшись цветом с грязным асфальтом.
– Воды? – резко кидаюсь к пластиковой бутылке на тумбочке и трясущимися руками наливаю, подаю ей стакан.
– Скажи мне, скажи мне! – сипит, трогая горло, глядит на меня выпученными глазами.
– Ты ведь в больницу попала, да и отец… – слезы текут по щекам, всхлипываю, всё так же стоя с протянутой рукой, чтобы мама, как всегда, ухватилась за нее.
Это ведь единственное, что поддерживало нас все эти годы. Объятия, прикосновения, любовь.
– Скажи, – сделав глоток воды, она чуть приходит в себя, но тем не менее настаивает, не сводя с меня пристального взгляда.
– В документах отца я нашла карточку от “V-банка”, там была как раз та сумма, которой хватило на скорую операцию для отца, на оплату больничных счетов, нам ведь это и было нужно, мам, – произношу со слезами на глазах.
– Уходи! – кричит она, опускает голову и тянет себя пальцами за волосы. – Уходи, уходи, уходи…
– Ты чего, мам? Что случилось? – подхожу ближе, пытаюсь схватить ее за плечи, но она лишь отталкивает меня, причиняя тем самым душевную боль и агонию.
– Да как ты могла, Ясмина… – всхлипывает, говорит, практически задыхаясь. – Кровавые деньги… Да как же… Нет! Не-е-ет!
Стою в ступоре, не двигаюсь и внимательно вслушиваюсь в то, что она бормочет сквозь слезы. Кровавые? Что она имеет в виду?
– Убирайся! Отец никогда тебя не простит! Боже… Это моя вина, моя… – продолжает раскачиваться, пульс у нее явно учащается.
Я начинаю беспокоиться за ее состояние, оглядываюсь назад в сторону двери, надеясь, что мимо будет проходить врач или медсестра. Опасаюсь, что у нее снова поднимется давление, а в таком состоянии и до инсульта недалеко.
– Всё хорошо, мам, успокойся, – шепчу, а сама даже не замечаю, что и я сама плачу.