Тот кивает, молча собирает инструменты в пластиковую коробочку и удаляется. И только потом Юсупов позволяет себе посмотреть на меня. Я не могу ни двинуться, ни уйти. Он своим телом загораживает проход, а идти больше мне некуда.
– Здесь будешь жить, замок мы снесли, так что запереться не получится, – хмыкает, выдавая истинный смысл сноса ручек.
В душе поселяется глухая тоска по утраченному. Жаль, что в жизни нет функции “delete”, я бы с удовольствием удалила из своей – Тагира Юсупова. И его жену. Наилю.
– Будешь присутствовать на семейном сборе. И не вздумай выкинуть какой-нибудь фокус. Мы поняли друг друга? – вздергивает бровь, опирается спиной о косяк и складывает руки на груди, прожигая меня требовательным взглядом в ожидании ответа.
Но я молчу, помню про свой обет. Протискиваюсь между ним и противоположным косяком, соприкасаясь при этом с его телом. Задерживаю дыхание, но войти удается без проблем. Руки он не распускает, к счастью, но взгляд неотрывно следует за мной по пятам. Боюсь смотреть в глаза Тагира, ведь там пустая бездонная темнота, не ведающая ни конца, ни края. Утягивающая в омут, словно жертву.
– Будешь послушной женой, и мы с тобой поладим. Я же не изверг, Ясмина, пойду тебе навстречу, – долетает мне в спину, когда я подхожу к внутренней двери, видимо, ведущей в ванную.
Медленно поворачиваюсь и прикусываю нижнюю губу. Именно сейчас мне так и хочется крикнуть “да”, но я позволяю себе лишь вздернуть бровь, словно задавая молчаливый вопрос. Знаю. Есть в его словах но. Не может быть по-другому.
– Я не буду ограничивать твое общение с родителями, подружками, но… – оправдывает свое звание “истинного змея”: хитрого и с двойным дном. – Ты должна вести себя подобающе своему статусу.
Его голос отдает хрипотцой, проходясь током по позвоночнику. Я молчу, не киваю и никак не реагирую. Только гляжу в его глаза несколько секунд, а затем дергаю дверь ванной и захожу внутрь. Смотрю на ручку и вижу, что и здесь нет щеколды.
Подхожу к зеркалу, умываю лицо и поднимаю голову. Смотрю на собственное отражение, где на меня смотрю уже другая “я”. Больше не невинная, падшая женщина, предавшая свои устои ради благой цели.
Одинокая слезинка скатывается по щеке, я жмурюсь, встряхиваю головой, скидываю одежду и равнодушно захожу в душевую. Надеюсь, что вода смоет боль и слезы. Но даже ей это не под силу.