Мать Наили шокирована, но более благосклонна, ведь нас не связывают узы кровной мести и жестокого убийства. А вот отец бывшей подруги почему-то резко нахмурился, с тревогой посмотрел на Тагира. Но было всё это так мимолетно, что в какой-то момент какофония звуков снова ворвалась в мое сознание.
– Позвольте представить вам мою жену, Ясмину Булатову, – встал со своего места во главе стола Юсупов-младший и поднял бровь, окинув недовольным взглядом мою непокрытую голову.
– Где твой платок? – прошипела в тот же миг Наиля, а затем сказала уже громче, обращаясь к собравшимся: – Вторая жена родит нам ребеночка, здорово, правда же?
И ее слова разрывают пространство, как взорвавшаяся бомба.
– Не бывать этому! – выплевывает отец Тагира.
– Позор на наши головы! – начинает истерить его мать. – Да как ты мог, сын! Разве я тебя так воспитывала?!
Родители Наили молчат, недовольно поджимая губы и кивая, поддерживая своих друзей. Пока слово не берет ее отец.
– Чему ты радуешься, дочка? Я запретил тебе общаться с этим отродьем! – рык и взгляд на меня, полный презрения и ненависти.
Дергаюсь от такой неприкрытой чужой негативной эмоции. Горечь течет по венам от несправедливости, царящей в мире. Этим людям я не сделала ничего плохого, но они всё равно считают себя вправе обзывать меня ничтожеством, отродьем, недостойным уважения и жизни.
– Ахмет! – громко пресекает Тагир, глядя строго на своего тестя.
В обычных семьях зять не посмел бы поднять голос на отца жены, ведь это стыдно: перечить старшим уважаемым людям. Но с Юсуповым всегда всё не так, как у других. Поэтому сейчас я без удивления смотрю на то, как поджимает губы отец Наили, но сразу же затыкается, не посмев перечить хозяину дома.
– Я взрослый мужчина и принял решение взять в жены Ясмину. Вы находитесь в моем доме, будьте добры относиться к ней с должным почтением. Или уходите. Я ясно выразился? – обвел всех строгим взглядом, особенно задержавшись на женщинах.
В глазах его матери стоят слезы, которые служат укором единственному сыну.
– Как ты мог, Тагир? Ты ведь знаешь, как тяжело мне далась смерть моей дочери… – всхлипывает, прикрывая рот рукой.
Тяжело дышит, словно задыхается, при каждом вдохе.
Юсупов покаянно качает головой, говорит ей что-то, но у меня в ушах вата. Я лишь могу наблюдать, как двигаются его губы. Чувство вины так отчетливо написано в его глазах, что я удивлена. Родителей он всё же чтит и любит. Зачем же затеял со всеми нами эту игру?...