Доктор стиснул рукоять топора и шагнул из автомобиля. За ним нехотя
засеменил рыжий. Они шли и крутили головами словно совы, напряженно
всматриваясь в каждый закоулочек между брошенными автомобилями.
Двери у всех распахнуты, внутри только мумии в форменной одежде.
Некоторые авто совсем пустые, а оружия нигде нет.
Кто-то из людей явно здесь уже побывал. Рудый плелся немного
позади, в руках он сжимал пожарный багор, укороченный до
двухметровой длинны. Багор дрожал и мокрел под ладонями. Майское
солнце припекало, черная косуха Рудого нагрелась и любому другому,
доставила бы немало дискомфорта. Но парень не замечал такие мелочи,
лицо его побледнело, колени слабели, а в горле пересохло. Черт! Как
же хотелось броситься бежать обратно в спасительный пикап, будь оно
все неладно! И зачем я связался с этими неудачниками?! Надо было
прибиться к какой-нибудь банде мародеров, где мужики здоровые и
вооруженные до зубов. Хотя, говорят они людей за литр бензина могут
убить. Ну не… Я так не смогу. Или смогу?.. А тут послал бог
компашку: старик, школьница (хоть и симпотная, но толку сейчас от
этого мало) и чета мягкотелых интеллигентов. Почему мужика называют
Доктором? Вроде лечить не умеет, может, наук каких-нибудь доктор?
Лучше бы сантехником был, те хоть разводным ключом махать
умеют.
Отродясь Рудый ничем особо не выделялся – среднего роста, среднего
сложения, среднего ума. Веселый нрав и беззаботное отношение ко
всему сущему, делали его с одной стороны позитивным, с другой –
безответственным и немного циничным. Он не ощущал значимости
жизненных ценностей. Все давалось легко, любые проблемы в школе, а
затем в и универе решали деньги отца. Никогда не приходилось
добиваться чего-то самому, брать ответственность за совершенные
поступки и их последствия. И вот сейчас, когда за смертью далеко
ходить не надо, а любой вопрос нужно решать ударом топора, он
оказался совершенно беспомощным. Инфантильность, небрежность и
наплевательское отношение к жизни выстилали ему ступеньки в ад, а
умереть сегодня – страшно, а когда-нибудь – ничего. Жить хочется
всегда, даже когда готовишься к смерти. Но самый большой страх —
это перестать бояться, значит уже умер.
Обшарив автомобили и ничего не обнаружив, Доктор подошел к
спецавтобусу. Двери его оказались заблокированы, три единственных
окна плотно перечеркнуты металлическими пластинами – настоящая
крепость на колесах. Сюда еще никто не добрался, внутри явно что-то
должно быть. Доктор наскоро протер очки измятым посеревшим платком
и, собравшись с духом поддел топором дверь автобуса. Покряхтел. Эх…
Никак! Вытер лоб рукавом, чуть отдышался и снова надавил, чуть
отогнув дверь.