– Не налегай, – Гектор глянул на Рудого.
Тот, захмелев, наливал себе очередную порцию "Кагора":
– Уже вечер, время переложить нагрузку с мозга на печень!
Давайте за то, чтобы жить, а не выживать!
– Чтобы выжить, помогать друг дружке надобно, не как ты сегодня…
Трусливый друг страшнее врага, ибо врага опасаешься, а на друга
надеешься. Не совестно тебе?
– К своему стыду мне никогда не стыдно.
– О себе только и думаешь, – возмутилась Энн, наморщив
аккуратный носик.
– Я люблю только трех человек: себя, меня и того красавца из
зеркала.
– А ну как выпрем тебя из общины, и ходите втроем, любите себя!
– пробурчал Гектор.
– Ну ладно вам! Уже пошутить нельзя. Не боец я, страшно
стало...
– Не боится только дурак, а мы и есть твое отражение в зеркале:
не будет нас – не будет и тебя, — нравоучительно проговорил
Гектор.
Доктор с Лилией молчали. Словно пара неразлучников они жались на
лавке и тихо вздыхали. Изодранный шерстяной костюм Доктору пришлось
выбросить. Лилия нашла в церкви рясу и нарядила в нее мужа. Не
самая удобная одежда для полевых условий. Теперь он напоминал
падшего священнослужителя, предававшегося в храме греховным
объятиям.
Спать легли за полночь. Первым вызвался дежурить Гектор. Луна
попыталась заглянуть через щель в занавеске, ее рассеянный свет
вытащил из полумрака икону Божьей матери, возвышавшуюся по центру
за алтарем. В миндалевидных глазах Богородицы читалась печаль.
Старик встал перед ней на колени и, перекрестившись, вопросительно
посмотрел на лик:
– За что ниспосланы такие испытания?
– Нам суждено терять близких. Как иначе узнать, насколько они
значимы для нас, – Богородица с укором посмотрела на Гектора.
Старик закрыл глаза, прозрачная бусина скатилась по щеке. Губы
его зашептали:
– Жаль не себя, не грешных душ чужих! А что ж младенцы, чистые
душой, не знавшие любовь, почили, не начавши жить? Молчишь? Моя
слабеет Вера. Я верю только в тех, кто верует в себя. И уповать на
милости с небес, мне не досуг. Утратив веру, дух прозрел. Душою
умерев, я бренностью воскрес!..
***
Утро встретило сыростью и прохладой. Гектор открыл глаза и
прищурился. Последним должен был дежурить Рудый. Сидя на стуле, он
благополучно зарылся в спальник и спал на посту. Вот шельмец!
Приподнявшись на локте, старик швырнул в него ботинок. Рудый
вскочил, выпучив глаза, и ошалело заморгал.