Ответом мне был звонкий смех – невесты смеялись, как будто по полу раскатилась сотня серебряных бубенчиков. Но если я думала, что их посмешил мой остроумный ответ, то очень ошибалась.
- Она сама черная, поэтому считает, что глаза не нужны! - раздался звонкий голосок из-за стола.
Мне показалось, что это говорила Эрмелин Блумсвиль, которая встречала короля, нарядившись в красное платье. Конечно, она не могла похвалиться таким бело-розовым личиком и золотистыми локонами, как «милая Клерхен», но назвать ее смуглянкой было бы невозможно даже в темноте.
Принцесса улыбалась уголками губ, но взгляд ее был устремлен почему-то не на невест и не на меня, а на брата. Король уставился на блюдо с пирожными и мрачнел, мрачнел.
- Что же вы смеетесь, девушки! – воскликнула барышня Диблюмен, и серебряные бубенчики один за другим перестали звенеть. Последним замолчал бубенчик Эрмелин. Клерхен строго обвела девушек взглядом и сказала: - Вы ведете себя крайне невежливо, - и она даже погрозила всем пальцем. – Разве можно смеяться чужими чувствами?
- Над чувствами? – переспросил кто-то из невест.
- Конечно, - почти ласково ответила Клерхен. – Разве вы не поняли, что барышня из кондитерской лавки влюблена в его величество и мечтает занять место за этим столом. Будьте снисходительны, ведь каждая из нас влюблена и мечтает… о взаимности, - тут она метнула в сторону короля нежный взгляд. – И как же жаль, что невестой короля может стать только благородная девушка. Жаль, но таков закон.
Присмиревшие девицы принялись обмахиваться платочками и покашливать в кулачки, чтобы скрыть замешательство, а я лишь стиснула зубы. Влюблена в его величество! Барышня из лавки! По сравнению с этим изящным оскорблением и прозвище «головешка» казалось не таким уж обидным. Тем более, что получила я его один на один, а не в присутствии королевского дворца и девиц из разных концов страны.
- Я же тебе говорил, - зашептал мастер Лампрехт углом рта.
Но я вскинула голову, собираясь дать отпор белокурой Клерхен и всем остальным спесивым барышням, для которых я была слишком черна и безродна, но которые вовсю уплетали сладости, приготовленные моими руками.
Только отвечать мне не пришлось, потому что заговорил король.
- Такого закона нет, барышня Диблюмен, - сказал он, хмурясь. – Это обычай, не более. Если помните, моя мать возила в столицу воду вместе со своим отцом. Но мой отец примерил ей на палец кольцо Прекрасной Ленеке. Или вы считаете, что моя мать надела корону незаслуженно?