Я неуверенно кивнула.
Первый шок уже проходил, сменяясь размышлениями холодного разума.
Похоже, мне впервые за долгие годы по-настоящему повезло. Судьба подкинула если не друга, то хотя бы товарища из давнего прошлого.
Уже стоя у дверей кабинета и готовясь уйти, я обернулась и неожиданно для себя спросила:
— Дей, а откуда ты знаешь о боли? Кто тебе рассказал?
Он скривился, словно вспомнил о чем-то ужасно неприятном.
— В отличие от девушек, парни подписывали контракт перед тем, как покинуть Дом. Свой я нарушил примерно через два года, когда пытался сбежать к матери.
— И как?
В ответ прозвучало единственное слово:
— Невыносимо.
В этот момент я поняла доктора Стоуна немного лучше.
Мечта о свободе пятнадцатилетнего подростка так никуда и не делась. Деймон добился почти всего из грез десятилетней давности. Красивый, образованный, успешный у женщин, но… такой же запертый в клетке нерушимого контракта, как и я.
Интересно, какова его цена в золотом эквиваленте?
Едва я оказалась в гостиной, тут же столкнулась с любопытствующими взглядами ожидающих там дам.
Ирма и Марьяди задумчиво проводили меня взором, а едва я развернулась к ним спиной, тихонько захихикали.
— Что смешного? — резко обернувшись, вкрадчиво поинтересовалась я.
— Ну, вы бы хоть… хах, — Ирма, игриво прикрывала рот ладошкой, едва удерживая смех, — пуговичку на тебе до конца застегнули.
Я запоздало вспомнила, что дурацкий крючок так и остался сломанным на платье, придавая мне неряшливый вид и рождая нездоровые ассоциации.
— Ничего не было, — попыталась оправдаться я, только еще хуже сделала.
— Да ладно тебе, — махнула рукой в мою сторону Марьяди. — Сначала грохот в кабинете стоял, потом ты то ли стонала, то ли мычала. Признавайся, он хорош?
Я закатила глаза к потолку, хотелось гневно топать ногами и выть. Вот, значит, как оно все со стороны выглядело. Далеко не как болезненный осмотр, а намного пикантнее.
Я бы, наверное, и дальше продолжила оправдываться, если бы вовремя не вспомнила, кто я есть.
Шлюха.
— Ну, переспали и что? — как можно равнодушнее пожала плечами я.
— Как что? Так хорош?
— На крепкую троечку, — мстительно буркнула я. — Был грубоват.
Вот так ему, моя небольшая месть за истрепанные нервы. Мог бы и не ломать комедию целую неделю, а объяснить все, когда капельки заносил. Вот ему за это моя скромная “благодарность”.