Свидание старейших и мудрейших состоялось во втором мире. Лена взяла с собой лишь несколько человек и Стихий, Богиня также ограничилась узким кругом доверенных лиц, среди которых Лиса и Лана тут же узнали бывшую жену Рея. Причем Акелла казалась заинтересованной темой разговора даже больше, чем ее покровительница.
– Ты создала Петлю времени? – без предисловия сразу поинтересовалась Волынская, стоило Чуме и ее свите войти в зал, где их ждали Защитники.
– О чем ты? – холодно поинтересовалась Чума. И если она выглядела достаточно спокойной, то Лену чуть не затрясло при виде Богини, даже несмотря на ее таланты по сокрытию собственных чувств.
В разговор вступил Савинов, которому кивнула принцесса, и рассказал о том, что Стихии раньше не знали. Оказалось, что Николай, присутствовавший при казни девушек, видел, как на них и Рея опускалась магическая Петля, но он решил, что опыт был неудачным, поэтому Волынская больше не поднимала данный вопрос.
После его речи в зале повисла тишина. Чума молчала некоторое время, а затем перевела требовательный взгляд на Акеллу.
– Петля порвалась к утру, – сказала она, но голос ее не был уверенным. Скорее напуганным и нерешительным.
– Ты уверена?
– Дуня? – Акелла перевела взгляд на женщину, стоящую позади себя.
Лана и Лиса не сразу ее узнали и, скорее всего, вообще не обратили бы на нее внимания, если бы к ней не обратилась Акелла. Это была кукла матери Джен, Евдокии Валевской.
– Да это невозможно. Элементарно не хватило бы энергии на подпитку Петли на протяжении стольких лет, – ответила она.
– Зачем вообще нужна была эта Петля? – резко поинтересовалась Лена, которая до этого момента только слушала. – Стихии были мертвы. Если вы планировали растянуть ее на день, то и в конце дня они точно так же были бы мертвы.
– Так мы и не на Стихий делали ставку. Они оказались в ней случайно, – призналась Акелла, взглядом прежде спросив разрешения у Чумы. – Мы рассчитывали затащить туда тебя и Рея. Но не знали, что Савинов будет там и предупредит тебя.
– Зачем? – проскрежетала зубами Волынская.
– Должно же быть в тебе хоть что-то человеческое, – прорычала Чума, выдавая хоть какие-то эмоции. – Убить стольких детей себе на потеху! В одном из вас должно было проснуться раскаяние!
– Никакого раскаяния, – ответила принцесса жестоко. – И не тебе говорить мне о «человеческом»!