— Спасибо, Виктор Андреевич. Я буду стараться. Извините меня, — кротко сказала я.
— Иди уже… И да, я уже как-то просил тебя одеваться по-другому! — не преминул добавить он.
— А что с моей одеждой? — с трудом сглатывая слезы, смешанные со злостью, спросила я. Смутно припоминала, что он как-то что-то говорил про то, как я одеваюсь.
Просто вообще-то одевалась я хорошо, так как положено для офиса: выглаженные рубашки, иногда пиджак, юбка-карандаш до колена, каблуки. Волосы убирала наверх в гладкую прическу, чтобы выглядеть по-деловому и аккуратно.
— Что не так…? — проворчал Виктор. — А ты сама не понимаешь? Ты одета, как монашка, а не как секретарь, на которого смотрят все, кто сюда приходит! А приходят, между прочим, мужчины! И я мужчина, мне хочется смотреть на … соблазнительную женщину! Ну, ты же девушка все-таки, должна понимать! Я просил юбки короче, вырезы или что там вы делаете… И волосы могла бы распустить!
Ах вот в чем дело, подумалось мне. Хочет соблазнять своих партнеров и клиентов мной. Потом глядишь еще каких-то особых услуг для них попросит… А, может, и сам будет «наслаждаться» соблазнительной женщиной.
Я горько усмехнулась. Вот к чему все идет. Значит, мне самой придется делать отсюда ноги. Я не подряжалась ублажать «гостей» шефа и его самого. Я вообще не из этих!
Одновременно мне стало смешно – эротичность строго офисного стиля, шефу, видимо, недоступна. Ему нужно что-то более откровенное, такое, чтоб не напрягать отсутствующую у него фантазию.
— Хорошо, Виктор Андреевич, я постараюсь выглядеть более непринужденно, — сказала я и, незаметно сжимая кулаки, вышла в секретарскую.
Села за стол и уткнулась лбом в руки.
Вот, похоже, и все. Интересно, через сколько месяцев невыплаты ипотечного кредита, банк решит продать мою квартиру?
Слезы потекли сами собой. Я размазала их, не думая о том, что может потечь косметика. Ну и пусть Виктор выйдет и увидит меня зареванную. Он не пожалеет. Просто быстрее уволит, и тогда мне меньше мучиться.
Пойду в уборщицы. Потом сопьюсь от такой работы.
Потом пойду по рукам. Вот.
Жаль только мама с папой расстроятся, когда узнают.
От этих глупых мыслей стало так жалко себя, что слезы потекли крупными каплями.
И тут в дверь постучали.
— Войдите! — привычно кинула я.
В щелке двери появилась голова внутреннего курьера, который разносил сотрудникам бумажную почту, если такая случалась.