Федоров, не вставая, оперся спиной в Купцова и ударил ногой в живот капитана патруля, от которого тот влепился в противоположную стену вагона, около которой уже никого не было.
А вот в дверь заглянул Усияма в форме майора, прижимая к груди две толстые деревянные плахи длиной больше полуметра.
Поезд снова дернулся, начал быстро набирать ход и за тридцать секунд выскочил за горловину станции. Еще минута, и поезд набрал приличную скорость и понесся по железной дороге, которую вплотную обступил высокий смешанный лес.
– Затащите патруль в купе! – приказал кап-два, снова вынимая из-под стола телефонную трубку.
Соколов прижал трубку к уху, отодвинул, подул в нее и с недоуменным выражением лица положил на место.
Приподнявшись, Федоров достал из-под своего матраса две пары никелированных наручников и передал Усияме, который непонятно как просочился в купе.
– Слушаюсь! – вскинул голову Усияма и, взяв наручники, быстро стал с ними работать.
Буквально через минуту вся троица патрульных была скована двумя парами наручников, правда, рука одного патрульного была скована с рукой другого, пропущенной между ногами соседа.
«В принципе, освободиться можно, но требуются акробатические упражнения. И все равно убежать эта троица сразу не сможет», – оценил Федоров кучу, сваленную в углу купе, которую споро обыскивали Соколов и Усияма.
Через минуту на стол легли две красноармейские книжки и одно офицерское удостоверение.
Поезд начал поворачивать влево, и, выглянув в окно сквозь открытую дверь, Федоров обнаружил, что перед ними стоит всего два товарных вагона, а салон-вагон, в котором они с таким комфортом начали путешествие, исчез.
Куча-мала около двери начала шевелиться, пытаясь принять хоть какое-то приемлемое положение.
– Лейтенант, дверь закрой! – приказал Соколов Купцову, который сидел слева от Федорова.
– Слушаюсь! – вскинул голову Купцов, протягивая руку к двери.
Резко дернув за ручку, он закрыл дверь и на всякий случай повернул щеколду.
Капитан патруля, повозившись, принял вертикальное положение и, скривив рот на правую сторону и тяжело посмотрев на Федорова, пообещал:
– Я тебя лично, черномазый, буду расстреливать! Сначала прострелю тебе левое колено, потом правое и оставлю подыхать!
– Ты не стращай, капитан! Лучше расскажи, как попали в литерный поезд, – негромко попросил кап-два, делая указательным пальцем правой руки замысловатое движение.